Сияющий вакуум

— Это случается! — вздохнул сосед и, выставив из-под одеяла босую ногу, осторожно потрогал ею странный футляр. — У тебя что, почку взяли? — спросил он сочувственно. — Или что? Глаз? — Он даже приподнялся на своей кровати, желая получше рассмотреть нового сокамерника. — Ты, я смотрю, целый какой-то. Ну да не мое это дело. — Он демонстративно повернулся к Филиппу спиной. Заскрипела кровать. — У каждого свой срок! У всех у нас чего-то не хватает.

Вскоре Филипп узнал, что означали все эти руки и ноги в футлярах. Законопроект дискутировался еще более ста лет назад. Система наказаний всегда считалась неэффективной, и какой-то умник предложил вернуться к древней, проверенной методике.

На основе новейших достижений науки предлагалось отнимать части тела и некоторые внутренние органы временно. Вору, например, отрубали руку, и ему нечем было воровать. Насильнику член, изменнику родины глаз, убийце по выбору: почку и глаз, ногу и руку или на срок вместо хорошего сердца ставили синтетический дешевый насос.

Предполагалось сохранять отнятые органы на срок, отведенный судом, в специальных сосудах, а потом, по истечении срока, имплантировать на место. Правда, подобное наказание не предполагало заключения вообще.

«Значит, отстояли они свой законопроект, — погружаясь в сон, думал Филипп. Почему-то ему стало смешно, и он улыбался. — Насильник носит на шее футляр с мужскими принадлежностями, вор таскает за собой собственную замороженную руку, убийца ходит свой срок с плохо работающим искусственным сердцем в груди… Но почему же их всех держат взаперти, в тюрьме? Ведь сама идея и заключалась в том, чтобы они оставались на свободе, а заключению подвергались только отдельные, согрешившие части тела?..»

ТАБАЧОК ИЗ ОРАНЖЕРЕИ

На следующий день после прибытия конвоир препроводил Филиппа в административный корпус тюрьмы в кабинет следователя.

«Почему именно теперь? — спрашивал себя Филипп. — Чего они хотят добиться? Не было ни суда, ни расследования, похоже, что с Земли меня вывезли тайно, впопыхах. По чьему приказу вывезли? Почему не застрелили на месте?»

Ответ на свой вопрос Филипп получил сразу, как только распахнулась тяжелая металлическая дверь в кабинет следователя. Он все понял. Никаких сомнений.

В лицо ему пахнуло знакомым горьким ароматом сигарет. За письменным столом сидел Михаил Дурасов. Полковник был в форме. Поблескивали узкие полосочки его погон. За окном над лунным плато стояло голубое сияние.

— Проходите, Филипп Аристархович, присаживайтесь!

Как и много лет назад, глаза Дурасова оставались неподвижными, а безволосые узловатые пальцы, напротив, пребывали в постоянном движении. Зачерпывая из железной коробки черный табак, полковник одну за одной крутил сигаретки из грубой желтой бумаги и аккуратно укладывал их в плоский портсигар под резиночку.

— Голова не болит? — не прекращая своего занятия и не глядя на заключенного, спросил он.

— Спасибо, нет! — присаживаясь на стул, сказал Филипп. — Вашими молитвами, как говорится!

— У вас и не может болеть голова! — сказал Дурасов. — Металлопластырь хорошее средство от неестественных мигреней!

«Я же убил его! Убил! — не в силах посмотреть в лицо Дурасова и глядя только на его движущиеся руки, с ужасом подумал Филипп. — Я всадил в него три пули из своего пистолета! Может быть, на нем был бронежилет? Может быть, его вынули из могилы и реанимировали? Земфира сказала, что сначала я убью его, а потом он убьет меня? Неужели это действительно возможно?»

Лихорадочно перебирая варианты, Филипп старался не выдать себя и сидел совершенно неподвижно.

«Ерунда. Там на кладбище в Германии, на могиле мэра, на нем не было бронежилета, а оживить человека могут только в восьмом тысячелетии. У них нет суперсуггестеров. Но тогда что? Петля времени! — похолодев, наконец сообразил он. — Я убил его в своем прошлом, но для него — это только будущее. Так что, выходит, я только убью его?»

Филипп смотрел на сидящего перед ним живого полковника, и чувство непереносимого стыда постепенно охватывало его. Невозможно было себе представить, что вот этого человека он зверски застрелил в упор, не выслушав.

— Простите меня! — неожиданно для самого себя сказал Филипп и сразу прикусил себе язык. Не стоило этого говорить. Ведь полковник еще не знает о том, что его ждет.

Полковник удостоил заключенного коротким взглядом. Филипп Костелюк смотрел в окно. Все в этом кабинете было таким же, как и раньше, хотя тот кабинет был глубоко в прошлом в Москве, а этот располагался в административном крыле центральной лунной тюрьмы. Все, кроме окна.

За окном над лунным плато, над владениями Виктора Фримана висел огромный мерцающий шар Земли, и все было залито его голубым сиянием.

— Почему вы не ликвидировали меня? — наконец справившись со своими чувствами, спросил Филипп. — Почему не расстреляли? Зачем вы держите меня здесь?

Наголо бритый череп полковника, как и все предметы в комнате, был нежно-голубым.