Сияние

– Да. Бывает, у тех, кто глубоко верует в божественность Христа, всю Страстную неделю с ладоней и ступней не сходят кровоточащие язвы. Такое чаще встречалось в средние века. В те дни считалось, что на таких людях – благословение Господне. Не думаю, что католическая церковь объявляла это полным чудом – весьма ловко с их стороны. Спигматы не слишком отличаются от искусства йогов. Просто сейчас такие вещи более понятны, вот и все. Те, кто разбирается во взаимодействии тела с сознанием – то есть, изучают его, понимать-то никто не понимает – считают, что степень нашего участия в управлении теми функциями, которые не зависят от воли человека, куда больше, чем принято думать. Если хорошенько сосредоточиться, можно замедлить свое сердцебиение. Ускорить метаболизм. Усилить потоотделение. Или вызвать кровотечение.

– Думаешь, Дэнни выдумал эти синяки на шее? Джек, я просто не могу в это поверить.

– Поверить, что это возможно, я могу – хотя тоже считаю его маловероятным. Скорее уж он их сам себе поставил.

– Сам себе?

– Уже бывало, что мальчик, впадая в эти свои трансы, причинял себе боль. Помнишь, тогда, за ужином? По-моему, в позапрошлом году. Мы были так злы друг на дружку, что почти не разговаривали. И тут – бац! – Дэнни закатил глаза и упал лицом в тарелку. А потом на пол. Помнишь?

– Да, – отозвалась Венди. – Еще бы. Я думала, у него припадок.

– В другой раз мы пошли в парк, – продолжал он. – Без тебя. Дэнни уселся на качели и покачивался туда-сюда. Вдруг он рухнул на землю, как подстреленный. Я подбежал, поднял его и тогда он совершенно неожиданно пришел в себя. Увидел меня и сказал: «Я ушиб попку. Скажи маме, чтоб закрыла окна в спальне, если пойдет дождик». А лило тем вечером, как из ведра.

– Да, но…

– И с улицы он всегда приходит расцарапанный, с разбитыми локтями. А спросишь его, откуда та царапина или эта, так он просто заявляет: «Играл» – и дело с концом.

– Джек, все дети падают и набивают шишки. А уж мальчишки принимаются за это сразу, как выучатся ходить, и не останавливаются лет до двенадцати-тринадцати.

– Что Дэнни свое получает, я не сомневаюсь, – ответил Джек. – Он ребенок активный. Но я не забыл ни тот день в парке, ни тот вечер, когда мы ужинали. И не могу понять: все ли синяки и шишки нашего чада происходят от того, что он нет-нет, да и полетит вверх тормашками. Этот доктор Эдмондс сказал, что Дэнни вырубился прямо у него в кабинете, Господи ты Боже мой!

– Ну хорошо. Но эти синяки – от пальцев. Клянусь. Их, падая, не набьешь.

– Он впадает в трансы, – сказал Джек. – Может быть, видит то, что некогда случилось в этой комнате. Спор. А может, самоубийство. Сильные эмоции. Это не кино смотреть – мальчик, в очень внушаемом состоянии, попадает в самую гущу этой пакости. Возможно, его подсознание материализовало происходившее там символическим путем… в виде снова ожившей покойницы, зомби, нежити, упыря – называй, как хочешь.

– У меня мурашки по коже, – сказала она охрипшим голосом.

– И у меня. Я не психиатр, но, кажется, такая идея отлично подходит. Разгуливающая покойница символизирует умершие чувства, оконченные жизни, которые просто не желают сдаться и исчезнуть… но, поскольку она – образ подсознательный, она одновременно и сам Дэнни. В состоянии транса сознание Дэнни подавлено, за ниточки тянет фигура из подсознания. Дэнни обхватывает руками собственную шею и…

– Перестань, – велела Венди. – Я поняла. По-моему, Джек, это еще страшнее, чем крадущийся по коридорам чужак. От чужака можно уехать. А от себя – нет. Ты же говоришь о шизофрении.

– Очень ограниченного типа, – заявил он, но в тоне сквозило легкое беспокойство. – И очень специфической природы. Потому что мальчик, похоже, умеет читать мысли и действительно время от времени способен на вспышки провидения. При всем старании не могу считать это психическим заболеванием. В конце концов, все мы несем в себе шизоидные задатки. Думаю, когда Дэнни станет постарше, он справится с этим.

– Если ты прав, то увозить его отсюда нужно обязательно. Какая разница, что с ним – в этом отеле Дэнни становится хуже.

– Я бы не сказал, – возразил Джек. – Если бы он делал, как ему говорят, то, прежде всего, не полез бы в тот номер и ничего бы не случилось.

– Господи, Джек! По-твоему, если человек не послушался, самое подходящее – это… это наполовину задушить его?

– Нет… нет. Конечно, нет. Но…

– Никаких но, – объявила Венди, яростно мотая головой. – Истина заключается в том, что мы только строим предположения. И понятия не имеем, в какой момент он может свернуть за угол и попасть в одну из этих… воздушных ям, коротких фильмов ужасов или что оно там такое. Мы должны увезти его отсюда. – Она немножко посмеялась в темноте. – Дальше и у нас начнутся видения.

– Не болтай чепуху, – сказал Джек и во тьме комнаты увидел сгрудившихся у дорожки древесных львов – голодных ноябрьских львов, которые уже не охраняли, а стерегли тропу. На лбу выступил холодный пот.