Сияние алого цвета

— Я буду краткой. Если задержимся- меня заподозрят. — голос чуть слышный, почти беззвучный — Анна… Ты не переживешь эту битву. Заклинание щита… Оно убьет тебя!

Я отпряла от подруги, присела на холодную плитку, и широко распахнула глаза…

— С чего ты взяла? Я сильная, даже если сразу не скажешь! Возможно, я смогу…

— Не сможешь… Ты из рода самоотверженных. Почему, как думаешь, сильнейшая ведьма должна была обладать этим качеством? Для того, чтобы в случае необходимости, не пожалеть собственной жизни ради спасения мира… И жертва воздастся именно в этом заклинании!

— Зачем ты рассказала мне об этом?

— Я полюбила тебя, как сестру. Не могу смириться с твоей гибелью! Поэтому, если дорога жизнь- расскажи всё Владу, и бегите! Бегите на край света, скройся от всех магией! Он пойдет с тобой, чтобы ты осталась жива! Он защитит тебя!

Снова ухмылка, за которой я, кажется, прячу истерику, подкатившую к горлу ком, и полную безысходность…

— С чего ты решила, что ради меня он бросит свой народ?

— Из пророчества… В нем сказано, что вампир, которого ты любишь, пожертвует чем угодно, желая тебя защитить. Зря ты недооцениваешь его чувства… Пророчества не врут!

— Возможно, но неужели ты думаешь, я позволю ему эту жертву? Неужели веришь, что ради собственного выживания, позволю страдать несчисленному множеству живых существ? Нет, Сайя, я не убегу… Если Богам разрушения нужна жертва в моём лице- да будет так…

Вижу, как лицо подруги искажает боль, и румяная кожа заливается слезами. Нежно обнимаю дрожащие плечи

— Спасибо, что переживаешь обо мне. Будь счастлива, Сайя, если нам больше не суждено встретиться, прошу об этом сейчас. Знай, моя жизнь не пройдет впустую. И, если это тебя утешит, я постараюсь выжить. Если моих усилий окажется мало, смирись…

Она глотнула очередной подступивший ком слёз и молча смотрела, как я таю в изумрудном свечении, отправляясь навстречу нещадной судьбе…

Обычно, одного мгновения достаточно, чтобы оказаться в нужном месте. Но сейчас, я нарочно отсрочила время прибытия… Свернувшись в комочек, как побитый котенок, в объятиях собственной магии, глотаю слёзы, которые держала в себе, не желая ещё больше огорчать подругу. Горло обжигают истеричные всхлипы, о собственной судьбе. Я никому об этом не скажу, но, как же хочется жить! Как хочется послушать Сайю и сбежать, подальше от всего этого… И, зная, что никогда не поступлю так низко, сейчас мне остаётся лишь одна слабость- поплакать, как маленькой девочке, о собственной жизни, ограниченной коротким веком. Пожалеть себя и… смириться. Ведь другого выбора нет. Что ж, хотя бы, у меня будет ночь, чтобы провести ее с любимым. Не хочу, чтобы он догадался о чем то, и потому останусь в маске. В маске счастливой девушки, которая все это время скучала, и хочет восполнить пробелы за все ночи, что мы провели не вместе. А потом… Потом, возможно, у меня не останется сожалений и я добровольно исполню свой долг…

Глава 39

Влад

Словно умалишенный зверь… Отправил на её поиски сыщиков, поставил в известность всю знать, просил помощи даже в деревнях низших… Не контролировал приступы ярости, срывался на подчинённых, игнорировал аристократов, только вверивших мне пост главы. В итоге, изнеможенный безрезультатными скитаниями, просто забился в своем кабинете и беспробудно пил… Жалкий монстр, одинокий кровопийца, с объятий которого сбежала любимая. Минуты казались часами, каждый час- сутками, а сутки, будто издеваясь, длились за неделю. Не различая день и ночь, всматривался в окно, надеясь… На что надеясь? Что она вернётся? Сдержит обещание? Неважно… Всё стало неважным. Не знаю, сколько времени провел, отрешенным от всего мира. Но, с самобичевания вырвал стук в дверь. Слугам было приказано не беспокоить меня, если только это не связано с поиском Анны. Потому подскочил, подстрекаемый надеждой, и даже попытался изобразить трезвость. В двери вошёл перепуганный Артём…

— Ну, говори! — впился в мальца безумными, широко распахнутыми, мутными глазами. — её нашли?

— Господин… — от моего воодушевления голос у посыльного и вовсе панически задрожал. Значит, добрых вестей не будет… — я не за этим. Роман Бессонов настаивает на аудиенции. Говорит, разговор не терпит отлагательств.

Нервно выдохнул… Нет, чем я думал? Конечно, это не она… Стоит перестать смотреть на вещи с такой наивностью! Моя надежда истерзает меня раньше, чем вражеские копья.

— Пусть войдёт… — равнодушно упал в прежнее положение, согревая собой деревянный пол, взял стакан недопитого виски и сделал большой глоток, вгоняя себя в новую волну воздействия расслабляющего вещества.

Через минуту Роман Павлович уже тиранил меня брезгливым взглядом.

— Парень, ты что, чёрт побери, творишь? — наклонился надо мной суровой тенью и отнял стакан с горючим, одним глотком закинув в себя остатки содержимого. — тебе доверили слишком многое, чтобы ты проигнорировал это, убиваясь за своей подстилкой!