Сияние ангела

Я стояла у стены и смотрела, как он уходит обрат­но через тир в кухню. Послышались голоса, хлопнула дверь. Мое счастье угасло, и я вздохнула, надеясь, что сними все будет в порядке. Было странно, что Алекс куда-то шел без меня, — пожалуй, впервые с тех пор, как мы познакомились.

«С ним все будет в порядке, — сказала я себе. — Алекс точно знает, что делает».

Я услышала, что Себ встал и пошел к лестнице.

- Они уходят?

- Да, они идут на охоту.

Я побежала вниз по лестнице, слегка задев Себа, и на­чала собирать подушки с пола.

- Думаю, мы можем пойти в гостиную, там удобней.

Себ взял подушки под мышку.

- Да, там лучше.

Наверху мы положили подушки обратно на диван и отправились на кухню за колой. В доме всегда было полно газировки и всякого подобного. Половина коро­бок наверху была с консервами или напитками, а вто­рая половина — с боеприпасами и снаряжением. Как будто Хуан готовился к осаде.

Я протянула Себу колу и посмотрела, что лежит в хо­лодильнике.

- Ты хочешь есть?

Он открыл колу и скорчил гримасу.

- Тут очень... американская еда.

Я посмотрела на него из-за дверцы холодильника.

- В смысле? Какая, например?

Себ пожал плечами.

- Читос, доритос и все такое, — сказал он, опираясь на стол.

Я увидела, как на груди у него напряглись мышцы, и быстро отвернулась к холодильнику.

«Что с тобой? — в раздражении одернула я себя. — Ты любишь Алекса. Почему ты вообще обращаешь вни­мание на Себа?»

- Доритос — это же мексиканская еда, разве нет? — Мой голос, к счастью, звучал спокойно.

Себ засмеялся, достал из шкафчика пачку и поднял ее.

- Уиллоу, они оранжевые, — сказал он. — И читос — тоже оранжевые. Они ярко-ярко-оранжевые. — Он пожал плечами.

Я рассмеялась и расслабилась.

- Ладно, я признаю, что сырные начос «Доритос» не совсем мексиканские, — сказала я, изучая содержи­мое холодильника. Там было негусто. Парни ели как ло­шади, у нас не часто оставалась лишняя еда. — Я имела в виду обычные, которые едят с соусом сальса.

- Может, чуть-чуть, — согласился Себ и убрал пачку обратно в шкаф.

Я закрыла холодильник и положила перед ним пачку шоколадного печенья.

- Все любят шоколадное печенье, — сказала я и про­тянула ему. — Включая мексиканцев. И в нем нет ничего оранжевого.

- Обещаешь? — усмехнулся он.

- Si, обещаю.

Я села на диван в гостиной. Часть меня хотела, чтобы он сел в кресло, но он устроился рядом со мной. Не со­всем рядом, но я чувствовала его. Пытаясь не обращать на это внимания, я сняла обувь и откинулась на подуш­ки.

Себ наклонился, чтобы тоже снять кеды, и я увидела у него на предплечье еще один шрам — белый тонкий рубец на загорелой коже, как от ножа. Пока я смотрела на него, время замедлилось. Я думала о том, что Себ рас­сказал мне, и ненавидела все, что ему пришлось пере­жить.

- Хотела бы я знать тебя, когда мы были детьми, — выпалила я и сразу смутилась. Но это была правда. Я хо­тела бы вернуться в прошлое и просто быть там с ним рядом, чтобы он знал, что он не один.

Себ посмотрел на меня, и несколько каштановых ку­дрей упало ему на лоб. Он не удивился, скорее задумал­ся.

- Да, я тоже хотел бы этого, — нежно сказал он. — Всю свою жизнь я этого хотел. — Он улыбнулся с сожа­лением. — Но думаю, было бы лучше, если бы мальчи­ком я жил в твоем доме в горах. А не чтобы ты провела детство там же, где я.

На секунду мне захотелось обнять его. Я отвернулась искрестила руки на груди, игнорируя предательский голос внутри себя, который шептал: «Друзья могут об­ниматься».

- Ты рассказывал мне о том, что произошло с анге­лом.

Я надеялась, что Себ ничего не почувствовал. Теперь понятно, каково Алексу иметь девушку-телепата.

Если Себ и ощутил мое смущение, то не подал виду.

- Да, думаю, мой ангел спас меня.

Он уселся на диване в противоположном углу, вы­тянул ноги и скрестил их. Диван был достаточно боль­шим, и его длинные ноги в чистых белых носках не ка­сались меня.

Я сидела, скрестив ноги, и смотрела на него.

- Он спас тебя?

Себ кивнул. Он облокотился на диван, глотнул колы и потянулся, чтобы поставить ее на столик.

- Была серьезная драка, я думал, что у меня было... — Он нахмурился и почесал лоб. — Concussio? Как это на­зывается?

- Сотрясение?

- Да. — Он пожал плечами. — Я был идиотом, сце­плялся со всеми подряд. Как-то я дрался с парнем, ко­торый был в два раза больше меня. Он повалил меня и ударил ногой по голове. Один раз, второй — я даже не знаю, сколько раз. Когда я очнулся, у меня текла кровь. Я не знал, где нахожусь. Я долго там лежал и думал, что умираю. Меня это мало волновало, но я был в бешенстве от того, что человек со мной такое сделал.

В доме было тихо. Я хорошо себе это представляла — бешеный молодой полуангел, который был ранен во всех смыслах. Себ задумался и расслабился. Он мог по­нять себя тринадцатилетнего, но не имел к нему сейчас никакого отношения.

- Потом пришел мой ангел, — продолжил он. — Он был недоволен, потому что я поступил так глупо, что меня могли убить. Он помог мне...

- Стой, он помог тебе? — Я уставилась на него. — Как они это делают? Прикасаются? Ты можешь это по­чувствовать?

- Это было всего один раз. Не знаю, думаю, он...