Сияние богов

– О жуках, – ответил Облакаст.

Плененный чародей, услышав про жуков, поежился, а зрачки Тиша слегка расширились от любопытства.

– И что тебе удалось выяснить? – нетерпеливо спросил он.

Облакаст вздохнул и ответил:

– Только одно. Глеб Первоход – не из тех парней, с кем следует спорить.

Тиш разочарованно вздохнул и сказал:

– Это я и без тебя знал.

Глава пятая СХВАТКА

1

Седовласый агент Урфин взглянул на сидевшую на лавке старушку и, не поворачивая головы к своим ратникам, коротко приказал:

– Раскали в печи клещи.

– Сделаю, господин, – отозвался один из них.

Ратник неторопливо натянул на руки толстые рукавицы и поднял с пола кузнечные клещи.

Урфин продолжил разглядывать мать Лудобока. Вид у него был хмурый и недовольный. Было очевидно, что агент сам не рад тому, что ему предстоит. Вздохнув, Урфин провел ладонью по седым волосам и сказал:

– Прости, старуха. Я вынужден это сделать.

Пожилая женщина улыбнулась и ласково проговорила:

– Сынок, тебе необязательно быть злым.

– Знаю. Мне не хочется тебя мучить. Но мы не всегда делаем в жизни то, что хотим. Пока мы не начали тебя пытать, подумай и скажи: быть может, ты знаешь, где нам искать твоего сына? Или подскажи нам способ его поймать. Ведь должны же и у него быть какие-то слабые стороны. Может быть, он боится воды? Или глухих дебрей? Или теряется при виде голой бабы? Не молчи, мать. Я все равно узнаю, что хочу, даже если мне придется убить тебя медленной, мучительной смертью.

Пожилая женщина смотрела на седовласого ученого испуганным, недоуменным взглядом.

– Милый, ты скажи хоть, чем мы с Лудобоком провинились? Я все пытаюсь вспомнить, понять… Но ничего не вспоминается. Я всегда учила сына главному правилу – не делай другому того, чего не желаешь себе. Что же такого он сделал, что ты так его ненавидишь?

Урфин поморщился. Объяснять старухе истинные причины своей жестокости ему не хотелось. И долго, и трудно, и незачем. Он повернулся к ратнику, разогревающему клещи, и грубо окликнул:

– Эй, вой, долго еще?

– Да нет… – глухо отозвался ратник. – Еще чуток подержать…

Урфин шагнул ближе и заглянул в печь. Клещи давно раскалились докрасна, но видно было, что у ратника нет никакого желания доставать их оттуда.

– Леший! – выругался Урфин и обвел взглядом лица ратников, стоящих у стены. Те смотрели на седовласого начальника хмурыми, холодными глазами. – Ишь, уставились, – в сердцах проговорил он. – Думаете, я злодей? А вы, значит, добренькие? Ты, рыжая бестия! – обратился он к самому мощному из ратников. – Думаешь, я не знаю, как ты лютуешь в захваченных деревнях? Не ты ли на спор разрубил мечом пополам десятилетнего отрока? – Он перевел взгляд на другого ратника, лысоватого, с рассеченной нижней губой. – А ты, вой? Я ведь знаю, как ты охоч до девок! Сколько из них ты изнасиловал? А скольких после задушил?

– Это было только во время войны, – угрюмо проговорил ратник с рассеченной губой.

– Вот как? – ощерился Урфин. – Значит, ты думаешь, что во время войны дозволено все? Тогда представь себе, что мы на войне и что эта старуха – мать вражеского сотника, который зарезал твою сестру!

Ратник еще больше нахмурился и потупил взгляд.

– Лицемеры, – презрительно проговорил Урфин. – За каждым из вас – гора трупов, а вы стоите тут и морщите ваши поганые носы. Хватит мучить клещи. Вынимай их!

Ратник недовольно крякнул, но ослушаться седовласого начальника не посмел.

– А теперь жги ей клещами ногу. Ну!

Ратник встретился взглядом со старухой, и клещи в его руках задрожали.

– Если сей же час не сделаешь того, что я велю, – с угрозой проговорил Урфин, – я пожалуюсь на тебя князю, и он сдерет с тебя шкуру живьем. Ну!

Но ратник не шевельнулся. Он по-прежнему стоял перед старухой с клещами в руках и не смотрел ей в глаза. Тогда старуха улыбнулась ему и сказала:

– Сынок, делай то, что он говорит. И ничего не бойся.

Ратник нахмурился и склонился над старухой. Но раскаленные клещи не успели коснуться ноги старухи.

– Не мучь ее! – раздался громкий возглас от двери. – Я пришел!

Урфин повернул голову на голос.

– Надо же, – улыбнулся он. – Я совсем не слышал, как ты вошел. Слава богам, что ты успел вовремя и мне не пришлось мучить твою мать. Проходи в комнату, Лудобок, и садись в кресло, которое мы для тебя приготовили. Оно не слишком удобное, зато очень надежное.

Старуха подалась вперед, и ремни впились ей в предплечья.

– Сынок! – горестно воскликнула она. – Зачем ты…

– Все в порядке, мама, – оборвал мать Лудобок и улыбнулся ей улыбкой доброго увальня. – Они ничего нам не сделают.

– На твоем месте я бы не был столь самонадеян, – заметил Урфин, которого уверенные слова тюфяка слегка задели за живое.

«Впрочем, не такой уж он тюфяк, – напомнил себе Урфин. – А если честно, то и вовсе не тюфяк, а совсем наоборот».

Тем временем двое ратников подошли к креслу и пристегнули руки Лудобока ремнями к широким подлокотникам. Потом опустились на корточки и пристегнули к ножкам кресла его ноги.

– Ну вот, – с видимым облегчением проговорил Урфин. – Теперь ты никуда не убежишь.

Лудобок посмотрел седовласому агенту в глаза и спросил: