Сияние луны

Таков весь процесс методологии Упанишад: нети, нети, ни то, ни это. Все, что может быть увидено, не есть вы. Все, что вы можете испытать, не есть вы. Вы можете отступать так далеко, пока не останется ничего, что вы можете отрицать, от чего вы можете отказываться. И приходит такое мгновение, когда весь опыт отбрасывается, весь.

Помните - весь! Опыт секса отбрасывается, опыт медитации также отбрасывается. Опыт этого мира, любви, ненависти также отбрасывается, опыт блаженства и просветления также отпадает. Остается только чистый видящий. Не остается ничего, что можно было бы видеть, только пустота остается внутри. Остается только свидетель, только пустое небо вокруг. Посередине стоит видящий, наблюдатель, который ничего больше не видит, потому что он отказался от всего, он уничтожил все, что можно было увидеть. И теперь он больше ничего не ощущает. Он избавился от всего опыта. И теперь он остается в одиночестве - тот, кто все ощущал.

Когда нет опыта, нет видения, нет ничего, что вы видите, и нет объекта видения, остается только свидетель. И становится очень трудно выразить на языке то, что, в действительности, происходит, потому что у нас нет другого слова, кроме опыта в нашем языке, и поэтому мы называем это ощущением самого себя, самореализацией. Но слово “опыт” неправильно. Мы говорим: опыт сознания, или опыт Брамана, абсолюта, но никакое из этих выражений не может быть правильным, эти слова принадлежат к тому же миру объектов, от которого вы отказываетесь. Слово “опыт” подходит миру двойственности, там есть двое. Но тут это слово совершенно лишено смысла. Здесь остается только ощущающий, свидетель.

Поиск этого свидетеля есть духовность.

Помните: поиск Бога - это не духовность. Древние сутры не обсуждают Бога, они даже не упоминают о Нем, в этом не было нужды. Позже, даже тогда, когда сутры упоминали о Боге, они называли Бога средством к путешествию в духовность, а не целью. Говорят, что Бог полезен для духовной практики, в духовном поиске, и поэтому хорошо принять его, но он только средство, вот и все.

Будда и Махавира также отрицали Бога. Они придумали новые средства. Бог им был не нужен, так они говорили. Если Бог - это не что иное, как просто средство, другие средства также будут полезны. Но и Будда, и Махавира не могут отрицать сакши, свидетеля. Они могут отрицать Бога, они могут отрицать все остальное, но когда дело доходит до сакши, это становится религией. Поймите, что, за исключением свидетеля, все остальное не имеет никакого отношения к религии. Все остальное вторично. Все остальное может быть полезным, может не быть полезным, могут быть отличия во мнении относительно всего остального - но только не в отношении свидетеля.

Поэтому, если однажды в этом мире возникнет наука религии, не будет упоминания о Боге, душе или Брамане. Это все местные вопросы - некоторые религии верят в них, некоторые нет, - но сакши, определенно, должен упоминаться всеми ими, потому что это не местный вопрос.

Без свидетеля не может быть религии. Поэтому один только свидетель может быть научным основанием для всего религиозного опыта, всего религиозного поиска и путешествия. Именно вокруг этого сакши вращаются все Упанишады. Все принципы, все указатели показывают на этого свидетеля.

Нужно попытаться понять это. Нетрудно понять смысл слова “свидетель”, но это сложно осуществить на практике.

Наш ум подобен стреле, заостренной с одного конца. Вы могли видеть стрелу. Она не может быть отточена с обоих концов, стрела будет направлена только в одном направлении. Она не может путешествовать в противоположных направлениях одновременно, она будет лететь к цели только в одном направлении. Поэтому когда стрела вложена в тетиву, нужно подумать о двух вещах: когда она оторвется от лука, которого она касалась, она начнет удаляться от него. И она будет приближаться к цели; раньше она была далека от цели. Сначала стрела лежала на луке и была далека от мишени, птица сидела далеко на дереве. Стрела все еще была на тетиве и еще не коснулась птицы. Потом стрела слетела с тетивы и начала двигаться от лука к мишени, к птице. Потом наступило состояние, когда стрела пронзила птицу: лук к тому времени был уже пуст, и стрела торчала из груди птицы.

Вот что каждый раз мы делаем с нашей осознанностью. Когда стрела нашей осознанности покидает нас, сам лук остается пустым, и стрела, достигнув объекта, прикрепляется к нему. Лицо казалось вам красивым, и стрела вашей осознанности высвобождается. Теперь эта стрела больше не внутри вас, осознанность больше не внутри. Она обратилась к прекрасному лицу, началось движение.