Сияние огненного опала

Джонатан крепко прижимал к себе маленькую девочку и не хотел ее отпускать. Он беспомощно посмотрел на Эрин и увидел сострадание в ее глазах.

– Будь умницей, Марли, – прошептал он. – Я вернусь за тобой, честное слово. Меня ничто не остановит.

В этот момент к ним подошла тетка Марли с двумя девочками. Она взяла ее за руку, захватила ее сумку с одеждой и увела прочь.

– Марли, не забывай надевать шляпу, когда будешь на солнце! – крикнула Эрин. Слова были глупые, но они вырвались у нее сами собой.

Марли оглянулась через плечо. Она держалась изо всех сил. Джонатан думал о том, что у девочки нет ни отца, ни матери, и вот теперь он тоже ее бросил. Не слишком ли много ударов для такой малышки? Он с трудом набрал воздуха в грудь.

– Может, мне просто надо было взять ее в Англию, – шепнул он Эрин. Больше всего ему хотелось догнать Марли и крепко обнять.

– Когда-нибудь, может, вы это сделаете, Джонатан. Мы не имеем права подвергать ее опасности. Здесь, со своей семьей, она будет защищена. – Глубоко в душе Эрин была убеждена, что Марли надо жить у Джонатана, но ей было очень страшно за них обоих. – Вы поступили правильно, Джонатан. Я понимаю, что вам сейчас плохо, но вы поступили правильно.

В этот момент Эрин захотелось, чтобы они жили все вместе. Никогда еще в своей жизни она не чувствовала себя такой счастливой, как с того дня, когда в ее жизнь вошли Джонатан и Марли. Джонатан был самым замечательным человеком, какого она когда-либо видела, и она внезапно поняла, что он поселился в ее сердце и даже занял в нем важное место. Она влюбилась в него и теперь, наконец, могла в этом признаться. Но он любил другую, свою будущую жену. Лайза должна считать себя самой счастливой женщиной на свете.

31

Джонатан и Эрин понуро и молча шагали по сухому руслу реки Тодд. У обоих на сердце лежал тяжелый камень. Почти сразу они отстали от длинноногого Джирра Матари. Джонатан крикнул ему, чтобы он не обращал на них внимания. Они не собьются с дороги, ведь им никуда не надо сворачивать.

Эрин с трудом сдерживала слезы, потому что знала, что Джонатану станет еще тяжелее, когда он увидит ее печаль. Ведь она чувствовала, что он тоже с трудом держит под контролем свои эмоции.

Когда они пришли домой, Корнелиус упаковывал чемодан.

– Ты куда, дядя Корнелиус? – удивилась Эрин. – Что-нибудь случилось?

– Я еду в Брум, – сообщил он. – Человек, о котором я тебе рассказывал, уже сегодня отправляется в Западную Австралию. До побережья больше тысячи миль, и мы будем менять друг друга за рулем. Ты ведь не возражаешь, Эрин? – Уилл обещал позаботиться о ней, да и Джонатан не оставит ее одну, в этом Корнелиус не сомневался.

– Нет, – ответила Эрин. – Поезжай, дядя Корнелиус.

– Ты где была? – спросил он. – У тебя подавленный вид. – Он ушел на прогулку, когда они ушли из дома, а Эрин не оставила ему записку. – А где же Марли? – Он полюбил девчушку, ее улыбка освещала каждый его день, а звонкий как колокольчик смех принес жизнь в этот большой дом.

– Мы отвели ее к аборигенам, в ее семью, – печально ответила Эрин. Она взглянула на Джонатана, но он отвернулся и пошел на веранду.

Корнелиус огорчился.

– Вы правда оставили ее у аборигенов?

– Да. Мне жалко, что ты не попрощался с ней, дядя Корнелиус, но Уилл и Джирра Матари, переводчик-абориген, явились к нам совершенно неожиданно, и нам пришлось сразу отправиться в путь.

– Как жалко, что пришлось это сделать, – вздохнул Корнелиус. – Но я понимаю, Джонатану тяжело было взять на себя роль ее отца, одному, без женской поддержки. Мне кажется, Марли была счастлива с нами.

– Возможно, ему было бы легче, если бы рядом с ним была женщина, готовая стать для Марли матерью.

– У него ведь есть невеста?

– Да. И еще возможно, что когда-нибудь все трое будут жить одной семьей, – сказала Эрин. Она едва не задохнулась от этих слов и сделала глубокий вдох, чтобы заглушить боль в своем сердце. – Но пока ей безопаснее жить среди ее родных.

Корнелиус кивнул.

– Я буду скучать без нее, без ее сладкого лепета, без наших игр. Уже сейчас дом опустел. Ты ведь тоже будешь скучать?

– Больше, чем ты думаешь, – дрожащим голосом ответила Эрин. – Дядя Корнелиус, я никогда не умела общаться с детьми. Я была уверена, что у меня отсутствуют материнские чувства, но Джонатан показал мне, что это не так. Он посоветовал мне открыться Марли, общаться с ней, как со взрослой. Тогда я и не знала, что эта девчушка поселится в моем сердце.

– Смею ли я предположить, что в твоем сердце поселилась не только Марли?

Эрин поняла, что дядя имел в виду не Уилла Спендера, и у нее снова навернулись на глаза слезы.

– Разве это заметно?

– Для меня да, ведь я хорошо тебя знаю. – Корнелиус обнял ее. – Моя бедная малышка!

– Я влюбилась в мужчину, у которого уже есть невеста. Опять у меня нет надежды на счастье. Как это типично для меня, – всхлипнула Эрин.

– Ничего, время лечит все раны, – утешил ее дядя.