Сияние огненного опала

– Меня это не интересует. Но разумно ли вам общаться с такой особой? Люди подумают, что вы пользуетесь ее услугами, а я уверена, что вы не делаете этого.

– Конечно, нет. Я помолвлен, Эрин. Кэрол-Энн просто моя подруга. Она очень молодая, но на ее долю уже выпало много горя.

– Многие люди сталкиваются в своей жизни с горем, Джонатан. Но только… они не становятся… не занимаются таким ремеслом.

– Верно. Ни одна женщина не пойдет на это, толкнуть ее на панель может лишь отчаяние. У Кэрол-Энн сложилась отчаянная ситуация. Она потеряла мужа в опаловой шахте, потом обнаружила, что беременна, а это означало, что ей придется одной растить ребенка.

– Неужели у нее не было семьи, которая бы ее поддержала? – удивилась Эрин. – Разве такая ситуация может толкнуть женщину на проституцию?

– После гибели мужа она вернулась к родителям, но вскоре тяжело заболел ее отец и больше не мог обеспечивать свою семью. После рождения ребенка Кэрол-Энн искала работу в Алис-Спрингс, такую, чтобы кормить семью и оплачивать счета за лечение отца. Тогда она оставила маленькую Микаэлу у матери и вернулась в Кубер-Педи.

– Микаэлу? – Эрин поразило, что Джонатан знал, как зовут ребенка Кэрол-Энн.

– Да. Это хорошенькая девочка с пышными светлыми локонами и сияющими голубыми глазами.

– Вы видели ее? – Эрин ощутила что-то вроде ревности.

– Да. И тогда я понял, почему Кэрол-Энн так тянуло к Марли. Она часто задерживалась по утрам в нашем лагере, чтобы поиграть с Марли. Видно, очень сильно скучала по своей дочке. Я всегда замечал в ее глазах печаль и отчаяние. Было заметно, что она ненавидела каждую минуту своей жизни в Кубер-Педи и свое ремесло, тогда как другие женщины не слишком тяготились этим. Как только ее отец поправился и смог работать, она вернулась в Алис-Спрингс и нашла себе нормальную работу. Каждый человек заслуживает второго шанса на хорошую жизнь. Не так ли?

Эрин кивнула, и снова ее сердце наполнилось любовью к Джонатану. Он жалел Кэрол-Энн, и у него были все основания для этого.

Следующие два дня прошли ужасно. Без Корнелиуса и Марли дом казался пустым и безжизненным. Джонатан страдал, волновался за Марли, за ее здоровье и настроение. Эрин утешала его, говорила, что у девочки наверняка все хорошо и что ей нравится жить у родных. Но даже сама не верила этим словам, а Джонатан знал, что она чувствовала на деле. Сам он наводил в городе справки насчет Бояна. Никто не знал, что он замышляет, а те, кто знал, боялись говорить. Кажется, он пока еще не вернулся в Кубер-Педи.

– Я хочу пойти в город и посмотреть пару картин, – сказала Эрин Джонатану на следующее утро. – Вы составите мне компанию?

– Конечно, – ответил он, радуясь любой возможности уйти из дома.

Художественная галерея находилась на Тодд-стрит. Эрин хотела посмотреть выставку картин.

– А я загляну в полицию и посмотрю, там ли Джирра Матари. Может, у него есть какие-нибудь новости о Марли, – сказал Джонатан.

В галерее Эрин заговорила с неким Феликсом Стоу. Он с гордостью заявил, что открыл галерею, чтобы помочь аборигенам продавать свои работы. Но у нее создалось впечатление, что он заставлял их работать за мизерный гонорар, а сам получал от этого немалую прибыль, и она считала это позором. Она немедленно почувствовала неприязнь к этому галеристу, тем более что он говорил про аборигенов с явным пренебрежением.

Феликс Стоу настойчиво уговаривал Эрин, чтобы она купила что-нибудь у него, но она умолчала о галерее Форсайт в Лондоне и о своих познаниях в области искусства и притворилась случайной и несведущей посетительницей. Заметив, что другой потенциальный покупатель проявил больше интереса к выставленным картинам, галерист тут же оставил Эрин в покое.

Она вышла из галереи и направилась к женщинам-аборигенам, писавшим картины на газоне возле галереи.

– Мне нравятся ваши работы, – сказала она одной из художниц. – Но я хочу купить их не у Феликса, а прямо у вас.

Женщина нерешительно посмотрела на нее, не зная, верить ей или нет.

– У вас есть еще картины? – спросила Эрин и осторожно оглянулась, не желая, чтобы Феликс увидел их вместе.

– Да, миссис, – ответила аборигенка.

Эрин незаметно написала свой адрес на листке бумаги.

– Пожалуйста, принесите картины мне домой, – сказала она. – И ничего не рассказывайте Феликсу. Я хорошо вам заплачу.

– Эге, – услышала она знакомый голос. – Хотите купить тут местные шедевры? – Это был Уилл. Он увидел ее издалека. – Я сомневаюсь, что то, что продают эти «художники», удовлетворяет вашим запросам.

– Я обдумаю ваши слова, – уклончиво ответила Эрин, сердясь на его вмешательство.

– Ваш дядя уехал?

– Да, – ответила Эрин.

Уилл был крайне раздосадован тем, что теперь Эрин осталась в том красивом доме наедине с Джонатаном.

– Я говорил вашему дяде, что, на мой взгляд, вам безопаснее было бы жить в отеле, а не на окраине города. Я настоятельно советую вам подумать о переезде.

В тоне Уилла звучало неодобрение. И Эрин поняла его причину – соседство Джонатана. Уилла оно не устраивало.

– Я хорошо чувствую себя там, – сухо возразила она. – К тому же я уеду из города через пару дней.