Сияние огненного опала

– Эрин, я не хотел причинить тебе боль. Я только имел в виду… По-моему, ты еще недостаточно хорошо обдумала свое решение. Но если даже ты всерьез собралась ехать со мной – красивой, безупречно одетой девушке не место в поселке старателей, затерявшемся в австралийской глуши. Кубер-Педи, конечно, не Андамука, но я уверен, что мужчины там грубые, среди них много отпетых преступников, скрывающихся от закона. Много иностранцев, знающих по-английски только бранные слова.

– Дядя Корнелиус, ты думаешь, что я тепличный цветок и никогда не слышала бранных слов? Ты послушай моего папу, когда у него что-то не ладится.

Корнелиус знал, что Гарет иногда бывает несдержанным. Но джентльмена, который иногда употребляет грубые ругательства, все равно невозможно сравнить с неотесанным старателем.

– В таких городках, как Кубер-Педи, большинство женщин – аборигенки. Лишь у немногих горняков есть жены. Поэтому проститутки там хорошо зарабатывают.

Эрин вытаращила глаза, но вовсе не была шокирована. Наоборот, ее интерес разгорелся еще сильнее.

Корнелиус видел, что он по-прежнему не в силах разубедить племянницу.

– Ты можешь представить себе мириады мух, Эрин? Когда ешь что-либо вне дома, непременно проглотишь несколько этих тварей.

– Тогда мы будем есть только дома, – весело предложила Эрин. – Обойдемся без пикников. Я их и здесь не очень люблю.

– Это не шутка, милая моя. В Австралии скоро наступит лето, а Кубер-Педи расположен в центре материка, как и Андамука. Летом там бывает до пятидесяти градусов. В домах невыносимо жарко. – Он не стал упоминать о том, что многие там жили под землей, где было существенно прохладнее, – боялся, что это еще больше раззадорит племянницу. – Резкий ветер дует из пустыни и поднимает тучи пыли. Пыль там повсюду. Дождей совсем мало, они идут несколько дней в году, но тогда пыль превращается в жидкий шлам. Поверь мне, это не то место, где ты захотела бы находиться. Я люблю тебя всем сердцем, но ты совсем не готова ехать в такой городишко, как Кубер-Педи.

Эрин ненадолго задумалась над словами дяди. Ей казалось, что он все преувеличивает, чтобы отговорить ее от поездки.

– Возможно, наступило время перемен. Я хочу посмотреть, как живут другие люди. Раз ты выдержал жару и мух, то и я тоже смогу это сделать.

– Не будь такой легкомысленной, Эрин. Ты носишь одежду, купленную в самых дорогих бутиках Лондона. Невозможно представить себе, как ты будешь ходить по Кубер-Педи в таких шикарных туфлях на высоком каблуке. Гротеск какой-то, а не картина.

– Дядя Корнелиус, конечно, я не буду так одеваться. Ты все-таки не отказывай мне в капле здравого человеческого разума. Я стану носить длинные штаны, блузы и удобную обувь на плоской подошве. У меня она есть.

– Пусть даже так. Но ты все равно слишком хорошенькая. Горняки будут крутиться вокруг тебя словно пчелы вокруг горшка с медом. Я буду бояться оставить тебя одну даже на пять минут.

Эрин поняла, что дядя всерьез беспокоится за нее, хоть и впадает раньше времени в панику.

– Я откажусь от помады и спрячу волосы под шляпу. Ты меня просто не узнаешь.

– Нет, ты не можешь ехать со мной, – решительно заявил Корнелиус. – Кубер-Педи не место для таких, как ты. Повторяю еще раз.

Эрин нахмурилась, и он решил, что она отказалась от своей нелепой идеи.

– Прости, милая, я не хотел тебя огорчить, – сказал он уже мягче. – Иди в ванную, освежись. Я приготовлю нам что-нибудь поесть. Ты голодна?

Эрин кивнула.

– О да. Я с утра ничего не ела.

– Омлет?

– Да, омлет – это замечательно.

Эрин долго пробыла в ванной. Наверняка она снова льет там слезы, думал Корнелиус. Он знал, что в ближайшие дни она поплачет еще не раз, и надеялся, что она скоро забудет Энди и встретит человека, который больше заслуживает ее любви. Он взбил несколько яиц, нагрел в сковородке жир. Потом накрыл на стол.

– Дядя?

Корнелиус как раз собирался вылить на сковородку яичную массу. Он повернулся и вытаращил глаза при виде Эрин, стоявшей на пороге кухни.

– Что… что ты сделала? – озадаченно спросил он.

Эрин надела его брюки, рубашку и ботинки, а волосы убрала под шляпу с широкими полями. А еще смыла с лица всю косметику. Превращение было поразительным. Корнелиус долго смотрел на племянницу, смерил ее взглядом с головы до ног. Его одежда была ей, разумеется, слишком велика, но он понял, что она хотела ему сказать.

– Дядя, в таком виде я не стану бросаться в глаза? – спросила Эрин с надеждой.

Корнелиус медлил с ответом. Он был вынужден признать, что ее теперь почти не узнать. Ее юное, свежее личико вполне могло сойти за лицо парня, хотя и очень хорошенького.

– Просто, дядя, я должна это сделать, – сказала она. – Я должна куда-нибудь уехать, что-то делать, что потребует от меня много сил. Сейчас я не могу работать в галерее. Пожалуйста, возьми меня с собой.

Корнелиус вспомнил сестру. Джейн всегда хотела, чтобы он позаботился о ее дочке.

– Эрин, я ведь хочу оградить тебя от опасности, – сказал он.