Сияние первой любви

В какой-то момент ей самой показалось ужасной нелепостью все то, что она придумала. Струсила вдруг ужасно, представив Валино лицо, когда придется сказать ему… А с другой стороны – все равно обратной дороги нет. Не может она отказаться от Сережи – вот так, чтобы он уехал, и все… Просто с ума сойдет. Нет, этот год им нужен, очень нужен! Он всем нужен, если уж на то пошло. А Валя отчасти сам виноват – зачем так старательно делать вид, что ничего не знает, что ничего ужасного не происходит? Ведь это больно, наверное, – делать вид? Больно быть улыбчивым и заботливым, больно смотреть ей в глаза, больно быть нежным в постели… Хотя супружеские утехи меж ними случались в последнее время очень редко – Валя все меньше проявлял инициативы, а она и тем более старательно притворялась крепко спящей, когда он тихо ложился ночью на свою половину кровати. Наверное, специально засиживался за компьютером, чтобы устать сильно, чтобы убить работой свою боль.

Нет, нельзя жить с болью. Ни ему, ни ей. Все она правильно решила, потому что должен же быть какой-то выход! В конце концов, она не виновата, что Валя ее так сильно любит! И в том не виновата, что любит Сергея – тоже сильно… И она Валю не бросает по большому счету, вот что главное. И Сережа свою Тамару не бросает. Если бы они их бросили, разве им было бы лучше? Нет, нет, все правильно. Это всего один год. Один год – это же ничтожно мало по сравнению с годами, опутанными латентной болью… Подарите же нам этот год, будьте милостивы! Мы же ни в чем, ни в чем не виноваты…

Она давно уже устала от этого внутреннего монолога, измучилась им. Похудела, спала плохо, лицом подурнела. И разозлилась ужасно, когда на днях Валя проговорил заботливо, глядя на нее:

– Может, в отпуск махнем, а, Танюш? На теплые моря? До первого сентября как раз две недели осталось, успеем до школы…

– Ты уже был в отпуске в мае, тебе не дадут! – ответила она резко, отводя глаза.

– А я за свой счет выпрошу! Я договорюсь! Поедем, Тань, а?

Его тихий вопрос прозвучал словно крик отчаяния. Жалко его стало – хоть плачь. Такой сильный, красивый мужик – и раскис от любви своей бестолковой…

А она сама что, не раскисла? Тоже ведь током бьет, когда она видит Сережу, обнимает Сережу, думает о Сереже! Ну вот за что им все это? За что?!

Говорят, нельзя спрашивать – за что. Надо спрашивать – для чего. Значит, не зря дано это испытание-счастье. Значит, нужно принять его и пережить, не убивая свалившимся счастьем своих близких. Для того и нужен его величество компромисс, чтобы…

Нет, это невозможно. Нет конца этому внутреннему мучительному монологу. Пора уже. Надо выходить из машины и идти домой, и говорить с Валентином. Надо, надо…

Валентин был дома, вышел ей навстречу, прижимая к уху мобильник.

– … А вот и мама пришла, Дань… Да, конечно, в выходной мы приедем. Что бабушка говорит? Плохо кушаешь? Ну, это не дело, брат… Надо хорошо кушать, а то не вырастешь. Ладно, привет всем передавай. Бабушке, дедушке, Егору… Да, я скажу маме, она тебе потом позвонит. Пока, Даня. Целую, сынок.

Пока Валя разговаривал с сыном, она успела пройти в гостиную, сесть в кресло, собраться с духом. Потом позвала решительно:

– Валь, иди сюда! Мне с тобой поговорить надо!

– А что, позже нельзя? – явно попытался убежать в кусты Валентин. – Мне тут кое-что по работе закончить надо…

– Нет, нельзя! Мы сейчас поговорим, Валя!

Муж молча сел в кресло напротив, и Таня удивилась, глядя ему в лицо. Как оно изменилось за считаные минуты! Напряженным стало и почти непроницаемым, будто он заранее знал, о чем пойдет речь. А может, и знал. Или догадывался…

– Валь… – вздохнула она, пересиливая свою трусость. – Ты ведь знаешь, что у меня есть другой мужчина, правильно? Я знаю, что ты знаешь, давно знаю, Валь. Я жить больше в этом вранье не могу.

– Ну? И дальше что? Это все, что ты мне хотела сказать?

– Валя! Но ведь нельзя так, это ужасно, Валя!

– А как можно, скажи? Ты знаешь, как можно? Если я скажу тебе – не смей больше с ним встречаться, ты меня послушаешь? Я же видел, как у вас это все… Как ты на него смотришь, как он на тебя смотрит… Я вас видел в кафе.

– А почему не подошел, не устроил скандал?

– Ты же знаешь, почему я не подошел, зачем спрашиваешь? Ты прекрасно знаешь, что ты для меня значишь… Как я боюсь и не хочу тебя потерять. Ты все это знаешь, Таня! И это не слабость моя, это природа такая. Я однолюб, причем однолюб ортодоксальный, и ничего в своей природе я изменить не могу. Ты все это знаешь прекрасно, да. Так хоть сейчас, когда бьешь по больному месту, не задавай хотя бы глупых вопросов, пожалуйста!

– И как долго ты готов терпеть этот обман, Валь?

– Тань, я же просил… Но если хочешь, я отвечу. Любая связь когда-то начинается и когда-то заканчивается, Тань. А терпеть ее или не терпеть – это уже каждый обманутый супруг решает для себя сам, и никому нет дела, что он при этом чувствует. Это ж его собственные чувства, он не обязан предъявлять их миру. Вот и я не обязан.