Сияние первой любви

– А почему я – посуду? Давай наоборот? – возмущенно подняла бровки Вера.

– Да потому! Ты же никогда не знаешь, где что в доме находится! Вечно в облаках витаешь! А я все знаю! Так что не спорь, а делай, что тебе старшие говорят!

– Да какие старшие? На полчаса раньше родилась, и уже старшая?

– Я не по возрасту старшая, а по характеру. Даже мама так всегда говорит, забыла?

Ссылка на мамино мнение подействовала на Верочку безотказно. Вздохнув, она встала из-за стола, принялась убирать посуду. Надя кивнула довольно, повернулась к Тане, проговорила тихо:

– Идемте в гостиную, не будем Вере мешать…

К половине одиннадцатого девочки угомонились. По крайней мере, из их комнаты не было слышно ни звука.

Таня тихо лежала под одеялом, смотрела в потолок. Спать хотелось ужасно, но знала, что долго не уснет. Чужое пространство не позволит. Вон оно как смотрит на нее враждебно из всех углов… И тело напряжено, не может расслабиться. И мысли в голове путаные и тоже виновато напряженные. И семейные фотографии в рамках смотрят со стен так придирчиво, так негодующе. Особенно вон та, где Сережина семья в полном составе стоит у моря, у самой кромки воды, и лица все счастливые, улыбающиеся, беззаботные. Тамара в закрытом купальнике, и заметно, что она стесняется своего полноватого, расплывшегося тела, но с другой стороны, по выражению счастливого лица можно понять, что это для нее не главное. А главное то, что они все вместе, что Сережа рядом, а девочки здоровы и дышат полезным морским воздухом.

Счастливая она, Тамара. Даже тем счастливая, что не озабочена своим внешним видом. Наверное, это и есть безусловное женское счастье – отдавать себя своим любимым. До конца отдавать, не требуя ничего взамен и не выставляя никаких условий. И не страдая от того, что недолюбила когда-то и кого-то… Да, счастливая…

Таня вздохнула и тут же устыдилась своих мыслей. Да разве она имеет право рассуждать на эту тему! Она, которая нагло вторглась в это безусловное счастье, заставила человека страдать. Можно сказать, сердце разбила – в прямом и переносном смысле…

Откуда-то издалека послышались позывные ее телефона, и она села на постели, соображая, куда бежать. Где она его оставила? Наверное, в прихожей, в кармане куртки. Наверное, это мама звонит – потеряла ее…

Не зажигая света, на цыпочках прокралась в прихожую, нашла телефон, ответила быстрым шепотом:

– Да, мам. Все со мной в порядке, не волнуйся…

– Таня! Слава богу, ответила! Я тебе весь вечер звоню!

– Я не слышала, мам, прости.

– А где ты сейчас? Когда домой придешь?

– Я не приду ночевать, мам. Я у подруги останусь.

– У какой подруги?

– Да неважно, мам…

– А почему шепотом говоришь?

– Тут уже все спят, разбудить боюсь. Ну все, мам, я тебе завтра перезвоню…

– Погоди! Скажи только – ты детей видела или нет?

– Егора видела, а Даню не получилось. Ладно, мам, до завтра… Все, пока…

Забрав с собой телефон, так же на цыпочках прокралась обратно. Легла, отвернувшись к стене. И сразу спине стало неуютно, будто чужое пространство шевелилось сзади, выражая свое недовольство. Нет, вряд ли удастся уснуть…

Но она все-таки уснула, организм взял свое. Наплевать ему было на пространство. Иногда физиология сама отключает беспокойный рассудок, руководствуясь пресловутым инстинктом самосохранения, и спасибо ей за это, конечно же.

А проснулась так, будто что-то включилось внутри. Физиология сказала – хватит. Утро уже, хоть и раннее. Тебе пора вставать и завтрак для девочек готовить. А иначе зачем ты здесь? Да, милая, надо дело делать, коли в эту телегу впряглась. Надо жить и исполнять свои обязанности.

За завтраком она спросила озабоченно:

– А сколько у вас уроков сегодня, девочки? То есть когда последний урок заканчивается?

– Во втором часу… – ответила Надя, глянув на нее удивленно. – А зачем это вам?

– Но ведь вас из школы встречать надо?

– Да ну… – тихо рассмеялась Надя, махнув рукой. – Мы что, маленькие, по-вашему? У нас школа в соседнем дворе.

– А, понятно. Тогда я вас буду дома ждать, с обедом. Успею и в магазин сходить, продуктов купить, в холодильнике совсем ничего нет.

– А после школы мы сразу к бабушке в больницу уйдем, – сообщила Надя. – Домой придем около трех часов. Так что вы можете не торопиться с обедом.

– Хорошо, договорились.

– Скажите, тетя Таня… А вам разве на работу не надо? – спросила Верочка, глянув участливо.

– Нет, не надо. Я в отпуске.

– Это из-за нас вам пришлось взять отпуск? Вас папа попросил, да?

– Нет, что ты, Верочка. Я отпуск еще раньше оформила.

– А… Ну тогда ладно…

– Пошли! На первый урок опоздаем! – коротко скомандовала Надя, вставая из-за стола.

Верочка послушно поднялась вслед за сестрой, дожевывая на ходу. Таня вдруг подумала отстраненно – какие же они разные, эти девочки, хоть внешне абсолютно одинаковые… Не различишь. И одеваются одинаково, и прически у них одинаковые, и даже глаза вскидывают одинаково, когда им задаешь вопрос. Только у Нади настороженные глаза, а у Верочки взгляд открытый, изначально доверчивый.