Сияние потухших звезд

– Боевой костюм десантника называется Личной Боевой Броней, – заявил вошедший на мостик Атэр Брок.

Несмотря на то, что дверной проем был высок и предназначался не только для будничных приключений, но и для проноса огромного количество крупного оборудования, Броку пришлось пригнуть голову. Яланиюма, все еще державшаяся со сложенными руками у косяка, по сравнению с корабельным охранником и грузчиком выглядела как маленькая кукла рядом с носорогом. Брок свирепо осмотрел мостик, и Волкову показалось, что под этим гигантом прогибается листовой пол.

– Кому интересно, – добавил Брок, – у меня в каюте имеются две. Броня для открытого космоса и для безвоздушных планет. А кому не интересно – хрен и с вами. Играйтесь в игрушки, пейте молочко.

– Брок – молодец, – отозвалась Сан-ка-Ниями, что-то листавшая в своем компьютере, – закончил пять классов.

– Шесть.

– Кстати, Атэр, как вы назвали людей, неспособных вытянуть полутонную штангу, напомните, пожалуйста, я забыла.

– Дерьмом.

– Точно-точно, так и было.

– Друзья, мы все дерьмо, – сокрушенно проговорил Каратикардха.

– Согласен, – отозвался Брок.

– А того, кто не может сделать жим лежа сколько-то там раз… сколько вы говорили?

– Семьсот раз за три минуты.

– Да, да, кажется. Или вы говорили больше? В любом случае, как вы таких назвали?

– Дерьмом.

– Точно-точно, совсем из головы вылетело.

– И это если считать на пальцах одной руки.

– Ну а как обычно, на двух руках?

– Дерьмом.

– В вашей классификации никогда не запутаешься, – похвалила Ниями. – Кстати, я вот сейчас читаю сеть, раз уж мы вышли из бета-пространства. Много мнений о нашем родном пятне. Есть, к примеру, целая группа, которая считает, что это просто-напросто боженька пукнул.

– Фу, остановите корабль, Салук, – попросил Кихан, – я сойду.

– Что? – доверчиво удивился Дика, главный спец по двигателям «Танидзам». – Зачем? Достаточно поставить защиту против токсинов.

Кихан исподлобья поглядел на Дику. Второй инженер – человек очень серьезный.

– В любом случае, религиозные фанатики из Тамалияны в комментариях, наверное, рвут и мечут? – спросил Кихан.

– Кстати, да, – ответила Ниями, – но подписаны уже шесть миллионов человек. Еще вот есть версия, что это разрыв в пространстве Вселенной, из которого на нас глядит глаз высшего существа.

– Я таких версий могу штук по тридцать в минуту генерировать, – заявил Кихан.

– Вот самая популярная группа, пока десять миллиардов человек. Ну, то есть когда последний раз мы получали сигнал было десять миллиардов. Сто двадцать восемь миллиардов положительных оценок. Аномалия – это Большой Взрыв в миниатюре.

– Пф…

– Что за взрыв? – нахмурился Атэр Брок. – Не понял, там типа войнушка какая-то? У меня фотонные торпеды в разобранном виде…

– А я думал, Ниями, вы там за компьютером работаете, – заметил Каратикардха. – Волновые таблицы рассчитываете. Анализом полей занимаетесь. Регистрацией излучений.

– Куда ей, она не умеет, – ответил Кихан.

– Не умею, – подтвердила Ниями. – Куда мне?

– Вы то сколько классов закончили?

– Классов? Каких классов? Вообще не понимаю, о чем речь, – Ниями улыбнулась.

– И раз уж зашла об этом беседа, разве в ваши трудовые обязанности входят прогулки по сети и чтение комментариев?

– Как? – удивилась Ниями. – Я должна делать что-то еще? Мне за это не платят.

По комнате пролетела пущенная Яланиюмой пустая пластиковая кружка из-под кофе. Она аккуратно ввалилась в отверстие в кофейном аппарате, и тот издал холодный звон.

– Как жаль, конечно, – подал голос первый пилот Салук, – что объяснение этому яркому феномену ученые найдут, как всегда, простое и скучное. Без громких сенсаций, без приключений, с помощью серенького маленького космического аппарата, вычислив атомарную структуру вещества или, может быть, химический состав, или что-то в таком роде, что обычного человеку ничего не скажет. Протоны стучатся в электроны…

– Как-как? – оживился Кихан. – Патроны стучатся в элероны? Ого, вот это я понимаю приключение!

– А что скажете вы, профессор Волков? – поинтересовался капитан.

Волков, до сих пор тихо слушавший разговор, вздрогнул, услышав свое имя. Он стоял у дальней стены, почти в углу, и видел сразу весь мостик.