Сияние серого солнца (СИ)

Капитолий считает жатву праздником, верно? Так смоем же флёр радости и оденемся в цвет безразличия и отрешённости. В серый. Штаны, футболка и куртка.

Не стала даже расчёсывать волосы, пусть так и лежат. Какая ведь разница? Все-таки не могу притворяться, что я рада за неё. Не рада. Решено — так и пойду.

*****

Чуть не проспал жатву. Пришлось бежать из дома, ведь автобусы сегодня не ездят, так как улицы перекрыты. Волнуюсь ли я? Конечно, вчера мне еле удалось вытянуть счастливый билет на игры.

Пришлось хорошенько избить Таннера, чтобы доказать мистеру Бруту о моей готовности к играм. Хоть, я и хорош в ближнем бою, Таннер тоже не слабак, потому и в начале боя пришлось туго.

На игры поеду я и белобрысая выскочка Уокер, которая настолько уверена в своей победе, что даже не соизволит до разговора со мной. А может, боится? В общем, плевать. Разберусь со слабаками, потом и прикончу её. Во сне. Так будет лучше.

Стою и скучаю около Центральной площади. Не люблю долго ждать забора крови. Думал, окинуть окрестности взглядом на прощание. Но зачем? Как-то бессмысленно. Я же вернусь? Да, Катон вернётся триумфатором.

*****

Не стала разглядывать лица остальных. Было неинтересно. Ведь дело ясное никто из них не поедет. Полчаса назад подошла к женщине миротворцу и отдала правую руку. Взяли кровь и отпустили.

Встала я в четвертую колонну и стала разыскивать Катрин глазами. Сложно было разглядеть её через толпу детей, но Ивонна, добрая душа, одолжила бинокль. Она дочка вице-мэра, так что ей можно таскать всякие штучки на Жатву. Главное, не светиться.

О! Так, правда, лучше. В шестой колонне её нет, значит в седьмой. Вот она! Стоит бледная. Хочу её позвать. Но она слишком далеко. Однако это не останавливает меня за наблюдением. Фаворитка жатвы, покусывая пухлые губы, окидывает всех каким-то странным взглядом.

Как это… не могу вспомнить прилагательное, которое проходили на уроке словесности миссис Иогансон. Задумчивая? Не то. Индифферентная. Определённо.

Пальцы скрещены, голова опущена. Боже, Мирта, что ты наделала? С таким-то настроем она не то что выиграет игры, а даже на сцену выйдет как падчерица фортуны. Что за мазохистская привычка винить себя!

Не думаю, что мои вчерашние слова могли так изменить человека за одну ночь. Или могли? Но я была бы рада, если изменили бы. Лучше быть живой и растоптанной, чем мёртвой и гордой.

Поблагодарив Ивонну, пришлось вернуть бинокль, так как начался показ черно-белого фильма про восстание округов. Мысленно сплю и грежу о пляжных днях в четвёртом и о пикнике с клубникой из дедушкиного сада. И вспоминаю её.

Мы ведь так были счастливы с ней. Но потом она, сев в полуночный поезд, уехала в страну теней. А могла бы остаться со мной. Во втором. Не понимаю, что заставило её уехать.

Причину хотелось найти, но эти размышления пришлось прекратить, так как на платформу поднялась молодая капитолийка, которую мы ранее не видели.

Наверное, наша новая сопровождающая. Тиверца то в прошлом году удачно охмурила капитолийского вдовца, что теперь мы не сдались ей ни на цент. Тем временем, незнакомая нам особа вяло начинает говорить:

— Доброе утро, я Инела Орин. Ваша новая сопровождающая, — пролепетав это в смятении, девушка торопливо убирает малиновую прядь с лица, — эта выразительная неуверенность явно завладела моим вниманием.

— И пусть удача будет на вашей стороне! Что ж, тянуть не будем. Сначала дамы, — ишь какая деловитая. Вялая, но деловитая. Странная такая комбинация. Для капитолийки болтает мало, хороший знак.

Инела нетвёрдым шагом подходит к стеклянному шару, где находятся листки с нашими именами. Рука её дрожит, когда она опускает её, что непривычно для нас, жителей второго дистрикта. Нервирует это меня. Нервирует.

Резко вытаскивая дизайнерскую бумажку пурпурного цвета, стыдливо подходит к микрофону. Замечаю оттого, что её взгляд непрерывно бегает по площади. Неужели ей стыдно? Не обманывайся, Мирта.

Девчонка просто боится подвести папочку, кто купил ей должность во втором. Но, тем не менее, резко задерживаю дыхание и пытаюсь не думать о Катрин.

И в следующую секунду микрофон отчаянно произносится имя несчастной, которую заменит моя подруга. Или не заменит, по настроению. Во всяком случае, я точно ей не завидую. Обеим.

— Маргарет Реггадсон!

Я выдыхаю. На минорной ноте. И не могу вдохнуть. Легкие словно парализовало, парализовало. Но в следующий миг, дыхание рефлекторно нормализуется по выучке.

Что ж, дышу. Ладно, не стой тут, Мирта. Иди. Шаг вперёд, ещё шажок, пожалуйста. А там разберёмся.

Ввиду моей нерасторопности сопровождающей приходится ещё раз, но более ласково позвать меня на сцену:

— Маргарет, прошу, поднимись на сцену, — немедленно улавливая нотки жалости в её голосе. Боже, неужели ей так сложно владеть своими эмоциями.

Хочется кричать изо всех сил, что иду я, иду, не, видишь ли, ты жертва неаккуратного аиста. Что ж, ты такая нетерпеливая, ещё и осмеливаешься жалеть жительницу гор. Будь бы кто-то вроде Брута Саммерса на моем месте, живого места от тебя бы не осталось.