Сияние снегов

У всех твоих друзей глаза на мокром месте,
во мне ж ликует дух, восторгом обуян:
в безрыцарственный век ты страж добра и чести –
там горю места нет, где дышит Алтунян.

Подмога бедняку, за слабого заступник,

весельем добрых дел питающий молву, –
в глаза твои взгляну и вещих снов звезду в них,
от счастия смеясь, увижу наяву.

Душе не верит плоть. Москва слезам не верит.

Какой ты деловой, как ты в заботах рьян.
Но горю места нет, где дух Господний веет.
Да, места горю нет, где дышит Алтунян.

Посеявшего свет да не заботит жатва.

О ветер Воркуты, в глаза мои не вей!
И все ж сегодня я грущу о том, что завтра
я буду без тебя в Армении твоей.

Как знать, твоя беда грядущим озарится ль?

Пред подвигом души все знания – пустяк.
В безрыцарственный век воистину ты рыцарь,
чья доблесть и любовь у мира на устах.

А терния, а крест, – ну что ж, коль вышла карма?

Хоть горек наш удел, блаженны наши сны.
Над илом темных лет светло и музыкально
струится и журчит теченье тишины.

В наплывшую струю свои печали сбрось ты,

почувствуй и услышь, как ты не одинок.
К нам сходят по ночам рождественские звезды,
и Вечность нам плетет лазоревый венок.

И пусть твой добрый смех от наших глаз упрятан,

от смеха твоего со света спал туман.
Нет лучшего добра, чем быть герою братом,
и горю места нет, где дышит Алтунян.

(1981)

9 января 1983 года Когда мне стукнуло шестьдесят