Сияние снегов

Судьбе не крикнешь: «Чур-чура,
не мне держать ответ!»
Что было родиной вчера,
того сегодня нет.

Я плачу в мире не о той,

которую не зря
назвали, споря с немотой,
империею зла, –

но о другой, стовековой,

чей звон в душе снежист,
всегда грядущей, за кого
мы отдавали жизнь.

С мороза душу в адский жар

впихнули голышом:
я с родины не уезжал –
за что ж ее лишен?

Какой нас дьявол ввел в соблазн

и мы-то кто при нем?
Но в мире нет ее пространств
и нет ее времен.

Исчезла вдруг с лица земли

тайком в один из дней,
а мы, как надо, не смогли
и попрощаться с ней.

Что больше нет ее, понять

живому не дано:
ведь родина – она как мать,
она и мы – одно…

В ее снегах смеялась смерть

с косою за плечом
и, отобрав руду и нефть,
поила первачом.

Ее судили стар и мал,

и барды, и князья,
но, проклиная, каждый знал,
что без нее нельзя.

И тот, кто клял, душою креп

и прозревал вину,
и рад был украинский хлеб
молдавскому вину.

Она глумилась надо мной,

но, как вела любовь,
я приезжал к себе домой
в ее конец любой.

В ней были думами близки

Баку и Ереван,
где я вверял свои виски
пахучим деревам.

Ее просторов широта

была спиртов пьяней…
Теперь я круглый сирота –
по маме и по ней.

Из века в век, из рода в род

венцы ее племен
Бог собирал в один народ,
но божий враг силен.

И, чьи мы дочки и сыны

во тьме глухих годин,
того народа, той страны
не стало в миг один.

При нас космический костер

беспомощно потух.
Мы просвистали свой простор,
проматерили дух.

К нам обернулась бездной высь,

и меркнет Божий свет…
Мы в той отчизне родились,
которой больше нет.

1992

А я живу на Украине