Сияние жизни

— Благодарю, господин командующий…

— У тебя день. Потом ты мне нужен в Лондоне.

— Но…

— Полковника Кацураги я тоже на день полностью освобожу от работы.

— Благодарю, командующий.

Две фигуры уходили в туман, оставив безжизненный причал — клочок истинных Атомных земель на окраине периметра.

* * *

Командующий Икари шел по безлюдным недрам линкора «Ясима». Узкие коридоры грузового трюма, выкрашенные в грязно-серый цвет, едва освещались тусклыми красными лампами, почти не дававшими теней. Окровавленный воздух, почти бордовые стены, давящая атмосфера — все, мимо чего он проходил, напоминало о щедро разлитом жизненном соке, даже сам запах горячего металла.

Пройдя до двери в переборке, Икари дернул рычаг, и прислушался: тихое гудение за бронированной стеной стихло. Лязгнул замок, и навстречу ему вскочили часовые, чтобы воротом поднять решетку, по которой несколько секунд назад текло высокое напряжение. Он терпеливо ждал. Позади него уже остались два таких поста, но здесь решетка была куда тяжелее, к тому же прямо на ней на изоляторах висели автоматические пулеметы, нацеленные туда, куда держал путь Икари — в самые глубины трюма. Пригнувшись, он прошел под заграждением и, не оглядываясь, двинулся дальше, а позади вслед за тихим щелчком загудел вновь пущенный ток.

Последняя дверь перед его целью была наспех сварена из толстых металлических плит, облицованных свинцовыми пластинами, и тут не было ни часовых, ни гидравлики: чтобы захлопнуть дверь, достаточно небольшого усилия, а вот для открытия требовалось изрядно попотеть, вращая огромный ворот.

Командующий расставил ноги и одним махом провернул колесо на четверть оборота, слегка приподнимая конструкцию и выдвигая ее на себя. Следующие толчки дались куда тяжелее — они выжимали дверь все дальше от пазов, и высокий лоб Икари от напряжения покрылся капельками пота. Последнее усилие — и громоздкие врата отъехали в сторону.

В центре крохотного помещения под единственной лампочкой на цепи сидел одетый в мешковатый комбинезон парень. В неизменном для трюма линкора свете его волосы выглядели кроваво-красными, а скованные за спиной руки казались отрезанными и забинтованными крыльями. Парень давно уже следил за грохочущей дверью, и теперь вглядывался в лицо пришедшего.

— Приветствую, командующий Икари.

— Табрис.

Они смотрели друг на друга, и словно что-то осязаемое двигалось между ними, как маятник, словно они тяжело перебрасывались чем-то.

— Не надоело ворочать эту дверь?

Голос парня был глумлив и спокоен и звучал вовсе не как голос узника. Командующий молчал, поощряя продолжать. Названный «Табрисом» криво ухмыльнулся:

— Видимо, нет, командующий… Я вот только не пойму — чего ради?

— Не понимаешь. Или это новая игра?

— Как сами пожелаете, Икари, это же ваш игорный дом.

Человеку, который читает по лицам, выражениям и гримасам, нечего было делать с этим парнем: его внешность словно прыгала из скорби в радость, из учтивости в издевку, из тоскливого безразличия в безудержное безумие.

— Я знаю, что тебя не удержать даже так. Но остальным об этом знать не нужно.

— А еще я могу есть из воздуха и растворять мозг. Да, я говорил, что начал со своего?

Икари промолчал. Безумие этого существа — да и безумие ли? — проходило по грани острого разума, и вся беда в общении с ним состояла как раз в том, что грань была неуловима.

— Табрис. Я предлагаю сделку.

Парень легко поднялся и встал, горбясь из-за высоко скованных рук:

— Сделку?

— Да.

— Сдеееел-ку, — нараспев повторил он. — И что вкусного в этой сделке?

— Мне нужно, чтобы ты разделил сознание с моим сыном.

Лицо Табриса затанцевало, заплескалось взболтанной водой.

— Ты… Отдаешь мне свою плоть?

— Не просто так. Он должен пройти свой путь до конца, а для этого ты должен дать ему силу.

— Силу… А если у меня нет того, что он захочет? Если его сила и без того больше моей? — глумливо произнес скованный.

Икари ничего не сказал, и парень перед ним заходил из стороны в сторону, лязгая цепью, лицо Табриса потерялось в тени, а губы непрерывно шевелились. Наконец, он остановился, глядя в стену.

— И… Что я получу взамен, Икари?

— Я верну тебе твое обещание.

Табрис рухнул на пол и впился взглядом в лицо командующего:

— Я могу… уйти туда? Весь?

— Да.

— А если я… — вкрадчиво начал парень, подползая к командующему и заглядывая ему в глаза снизу вверх. — Попытаюсь исполнить свое предназначение?..

— Не попытаешься. Ты ненавидишь предназначение, потому и сделал себя безумцем.

С каждым тяжелым, словно отлитым из свинца, словом парень забивался все дальше в угол, все дальше — как от огня, на всю длину цепи, даже попытался вытянуть свою ногу, чтобы избежать давящего взгляда из-под очков. Сгустившийся воздух цвета загустевшей крови немного поредел, и стало видно, как парень согласно кивнул.

— Хорошо, старший сержант Каору Нагиса. Завтра я принесу тебе твои документы.

Парень кивнул из своего угла.