Сияние жизни

Икари кивнул, грея в руке стаканчик. Окончена, значит. Фоном его мыслей звучали слова об ухищрениях, на которые пришлось пойти, об отпуске, который плавно перейдет в переписку со штабом группы армий, о комиссии. Синдзи кивал, погружаясь в себя, как ложатся в теплую ванну. Люди, слова, мысли, голоса запотевали, растворялись и серели. «Должно быть, я в столовую обычно так и приходил…»

Рядом с ним на стол грохнулась тарелка, а на лавку упало что-то рыжее.

— Хайль, — сказала Аска и широко зевнула.

— О, приветствуем, госпожа Сорью! Позвольте… — оживился Аоба.

— Не пью, — отрезала она и принялась ковыряться ножом в куске мяса.

Синдзи повернул голову и уставился на нее. Девушка осунулась, заострились скулы, и точки на веках были замазаны совсем уж небрежно, чего Аска себе никогда не позволяла. Синдзи напряг память, пытаясь представить, как выглядела рыжая в последнее время, и с трудом вспоминал только общий контур фигуры и огненную копну, стянутую в конский хвост.

— Ну и чего ты не ешь? — поинтересовалась Аска раздраженно. Он вздрогнул и отвел взгляд.

«Опять „уплыл“… Блин».

Икари мотнул головой, мол, забудь, и в глоток осушил свой стаканчик. Горло пережало спазмом, спиртное неуверенно попросилось наружу и беспокойно рухнуло, наконец, в желудок. Моргая щиплющими глазами, он принялся за безвкусную еду.

— Ну и? — вдруг спросила Аска, и Синдзи понял, что это она обратилась ко всем сразу. — Чего все скисли? Ждете, пока он сам начнет анекдоты травить?

Он поднял глаза сначала на нее, потом обвел взглядом остальных. Аска с негодованием рассматривала по очереди смущенных лейтенантов, словно ища виновного, а потом фыркнула и вернулась к еде. «И что бы это все означало», — подумал Синдзи и тоже склонился над тарелкой, отмахиваясь от неловкого молчания: а не пофигу ли.

— Синдзи, — сказала Хикари, — ты приходи. Мы в четыре с шестого пирса уплываем.

Он кивнул, не поднимая глаз. «Уплывайте».

— Придешь?

— Да.

Аска хмыкнула и вдруг сказала:

— Не знаю, как там у него будет настрой, но он придет. Я позабочусь.

Синдзи изумленно посмотрел на нее, но девушка уже забирала тарелку и поднималась. Он посмотрел ей вслед.

На три часа безделья до тестов появилась тема для размышлений.

* * *

Управляющий механизм существенно улучшили, и Синдзи он теперь нравился. Во всяком случае, так он сказал доктору Акаги, которая лично прибежала на первые тесты и носилась вокруг стенда с наставлениями и пояснениями. Впрочем, даже отбрасывая всякие дополнительные приводы и улучшенные замки, он был и в самом деле доволен: теперь для приведения машины в рабочее состояние не нужно было непременно синхронизироваться с нею. «Тип-01» мог сдвинуться с места и даже становился ограничено боеспособен при активации особого режима управляющего механизма. От пилота требовалось лишь имитировать шаги и движения руками, но были и неудобства, к примеру, в бою в распоряжении стрелка оказывались лишь навешенные на руки комплексы. Остальное — дополнительное оружие, прямой контроль над реактором, использование стержней и точные движения — все это по-прежнему требовало соединения с «А-10».

Отрабатывая новый тренажер, Синдзи отстраненно размышлял над странным месяцем своей жизни. Притупившаяся боль утраты стала почти незаметной безо всякой помощи выпивки, и он слегка побаивался этой метаморфозы: все же при жизни Рей была для него слишком многим, и вот так легко, такой скромной ценой смириться с ее потерей… «Цена… Чем я плачу? Восприятием времени? Пустотой? Чем? Быть может, за меня платит кто-то другой?»

Синдзи знал этого другого, знал — и боялся.

Война. Она дала им друг друга, она их и разлучила. Война открыла им счет, сама закрыла его, погасила проценты. Остальное — его наивные впечатления и несущественные детали.

«Да, — подумал он. — Именно что детали».

— Икари, хватит на сегодня.

— Есть.

Лязгнула дверь, и из соседнего помещения — тоже тестового — вышла Аска. Она еще не переодевалась, и за ней плелись ассистенты, галдя что-то на немецком, но девушка уделяла им ровно ноль внимания.

— Икари, хватит уже, идем на обед. На сегодня свое распятие ты отвисел уже.

— Ага, видишь, уже снимают.

Техники расстегивали крепления, вынимали штекеры, вытаскивали из бинтов датчики, и Синдзи морщился от десятков прикосновений, дергающих его и скользящих по его телу. Аска со скучающим видом стояла в сторонке, и ее команда, косясь на японских коллег, облепила девушку. Икари кулем свалился со стенда и покрутил руками, с удовольствием вслушиваясь в стонущие мышцы, с которых сняли, наконец, вериги.

— Давай в раздевалку, Синдзи. Нам надо быстро поесть и идти на причал… Genug!

Аска с размаху хлопнула по руке увлекшегося ассистента, который что-то показывал ей на комбинезоне, тыкая при этом девушку в бок.

Синдзи невольно усмехнулся. Зрелище было то еще.

— Придурок, прекрати скалиться и шуруй в раздевалку! — вызверилась Аска. — Или мне тебя переодеть?

Он открыл рот и вдруг понял, что именно собирается сказать. Синдзи прислушался к себе: да, он сейчас хотел сально сострить.