Сияние жизни

— Генерал-лейтенант Редзи Кадзи, к вашим услугам, фройляйн Сорью.

Аска едва заметно присела, а Кадзи коротким тычком надел уже посиневшему лже-разведчику респиратор на лицо. Синдзи отметил, что это одновременно был и удар, и жест милосердия.

— Убрать, — распорядился генерал-лейтенант. — Я через полчаса подойду. Пусть Пятый и Самераги начинают, но без фанатизма. Да… И пришлите за трупом.

Спецназовцы склонили головы и поволокли свою жертву прочь. Кадзи обернулся к Синдзи:

— Идем. И вы тоже, фройляйн.

— Куда? — поинтересовался он.

— К господину главнокомандующему, Синдзи-сан.

* * *

Синдзи смотрел на тяжелые двери, с трудом веря, что за ними его ждет отец. Нет, антураж — от флагов Империи и Объединенного Фронта Земли до усиленной охраны во всем здании — был выдержан, но это все было связано с неким символом, самым влиятельным военным Японии, героем всего мира, а не с его отцом. Аску оставили еще в первом коридоре, с ней задержался Кадзи, и теперь Синдзи сидел в приемной один на один с секретарем. Скрипнул селектор.

— Входите.

Синдзи вдохнул поглубже и вдруг успокоился: его ждет разговор со старшим по званию. И не более.

Помещение было темным, единственная люстра над столом едва рассеивала кромешный мрак, и чувствовалось, что потерянные в темноте стены образовывают поистине огромный кабинет. Громко стучали невидимые часы, слегка торопилось сердце, — и больше ни один звук не тревожил глубокую тишину кабинета, даже шаги утопали в мягком ковре. Человек за столом поднял на него глаза, и в свете люстры блеснули очки. Спокойствие послушно разлетелось осколками.

— Сын.

Позвоночник слегка поднывал, надрываясь в попытке держать спину ровнее ровного.

— Здравствуйте, господин главнокомандующий.

— Без официоза, Синдзи.

Он почувствовал, как взмок лоб. «Без официоза? Аматерасу…» Он знал, что это не означает никаких вольностей, но все равно был шокирован.

— Синдзи. Тебе предстоит выполнить сложное задание. Ты справишься?

— Я сделаю все, чтобы оправдать доверие.

«Сухо, как сухо, я не могу… По-другому…»

— Хорошо. Ты получишь этот приказ в ходе операции от моего человека. От твоего личного сопровождающего. Он пойдет с тобой.

Из темноты слева от стола вышел молодой парень в форме и сейчас же согнулся в поклоне:

— Большая честь для меня, Икари Синдзи. Меня зовут Каору Нагиса.

Новый сопровождающий поднял глаза, и Синдзи оторопел: перед ним стояло его видение месячной давности — человек, сидевший на статуе в оплавленном районе Сан-Франциско.

Глава 12

— Какая она была?

— Что?

— Я спросил, какая она была?

Синдзи положил пистолет и обернулся, хотя и так было ясно, что вопрос мог задать только Каору. В полумраке тира, где подсвечивались только мишени и огневой рубеж, было пусто и темно, как… «Как в ночном тире». Отдельные лампы выхватывали островки света, упорно не желавшие ползти дальше во тьму. Нагиса валялся на скамье, забросив руки за голову и слепо пялясь в невидимый потолок.

— Ты притаскиваешь меня в тир посреди ночи. Якобы захотел пострелять, пока тут никого нет, — с сомнением сказал Синдзи, снова беря в руки оружие. — Я-то думал, тут не было скрытого смысла…

— Смысл. С чего ты взял, что он есть? Хоть скрытый, хоть явный?

Икари вновь обернулся. День отрывочного общения с новым соглядатаем укрепил его во мнении, что отец воистину очень необычный человек. И только у такого, как Гендо Икари, может быть подобное доверенное лицо.

— Нагиса…

— Да, Синдзи-кун?

— Я не очень хочу общаться на эту тему.

Каору плавно перетек в сидячее положение и из полумрака на Синдзи уставились два алых глаза:

— А вот в твоих словах, мой дорогой Синдзи-кун, очень много скрытых смыслов. Тебе перечислить возможные?

Синдзи прислушался к себе: нет, ему — слегка сонному и уставшему — очень не хотелось, чтобы явно неадекватный беловолосый полудурок мотал ему нервы, копаясь в воспоминаниях об Аянами.

— Вот то-то же, — сказал внимательный Каору. — Так какая она была?

«Что ж ты, сука, делаешь?» — подумал Синдзи со злым отчаянием. Тоска по теплу, оказывается, все еще жила в самых дальних закоулках души, смотрела на него оттуда, и в эти глаза совсем не хотелось всматриваться.

— Каору, вот за каким дьяволом тебе это?

— Ее нет, ты вроде как есть. Заметь, вроде как. Это интересно.

— Вроде как? О чем ты?

Каору погрозил пальцем:

— Увиливаешь. Хотя, это, конечно, тоже весьма и весьма занятная тема…

Синдзи смотрел на него и пытался понять свое отношение к Каору. С одной стороны, только за последние несколько реплик его нужно ненавидеть и желательно во всех красках представлять расквашенную рожу, измазанные в грязи мерзкие выцветшие патлы… «И это даже если не считать фразочек, произнесенных говнюком за последний день». С другой стороны, — непременно странной и абсурдной стороны, — Каору хлестал обаянием юродивого, всезнающего и всепонимающего парня не от мира сего, который просто не в курсе, что его игрушки — это ковыряние в чужих ранах. «И опять же, эти глаза…»

Он поймал себя на том, что нервно стискивает и разжимает пальцы на рукояти, и спрятал, наконец, «вальтер» в кобуру.

— Нагиса, ответ за ответ.