Сиятельный

Джимми направил карету к соседнему дому и остался сидеть на козлах с карабином в руках; роль караульного его всецело устраивала.

— Сюда! — позвал я за собой инспектора, и тот немедленно шикнул на меня:

— Не шумим!

Электрический фонарь начальник не включил, и до задворок цирюльни пришлось пробираться в кромешной тьме. Новолуние, чтоб его…

К счастью, на заднем дворе темень была уже не столь беспросветной, поэтому отыскать дверь черного хода удалось, минуя разбросанный тут и там хлам и строительный мусор.

— Только тихо! — вновь предупредил Роберт Уайт, когда я убрал пистолет в кобуру и просунул в щель между полотном и косяком прихваченный с собой ломик.

Я осторожно надавил, дверь едва слышно хрустнула и приоткрылась. Рамон с лупарой на изготовку первым перешагнул через порог, инспектор сунулся следом и поспешно щелкнул выключателем фонаря.

Яркий луч пробежался по задней комнате цирюльни — никого.

— Лео, проверь зал и жди здесь, — распорядился Роберт Уайт. — Рамон, мы на второй этаж. И ти-и-ихо!

Отложив ломик на буфет, я взял пистолет двумя руками и двинулся по коридору, стараясь по возможности не скрипеть рассохшимися половицами. Заглянул за занавеску, оглядел силуэты двух пустых кресел — чисто! — и вернулся в заднюю комнату дожидаться возвращения со второго этажа сослуживцев.

— Пусто, — отчитался я, когда инспектор спустился из жилых помещений наверху.

— Там тоже никого, — проворчал Роберт Уайт. — Надеюсь, ты не сбил нас с панталыку…

— Они, должно быть, в подвале! — возразил я.

— Давайте отыщем лестницу, — решил инспектор и высветил выходившие в прихожую двери.

За одной оказалась уборная, а вот вторая привела нас в комнату со штабелями мешков, туго-набитых и пыльных. Они занимали едва ли не все помещение целиком, свободным оставался лишь узкий проход у стены.

Я разложил нож, с тихим щелчком зафиксировал складной клинок и аккуратно вспорол плотную ткань; посыпалась земля.

— В яблочко! — выдохнул я тогда, не скрывая облегчения.

— В подвал! — оживился инспектор. — Прихватим их на горячем!

Мы осторожно пробрались по проходу к темному провалу в полу и окружили его, не зная толком, как быть дальше. Недолго думая, инспектор толкнул Рамона в плечо и указал на пол.

— Давай!

Констебль опустился на колени, отложил лупару на запыленные доски и заглянул вниз.

— Свет горит, — почти сразу сообщил он нам.

— Только тихо! Не спугните их! — азартно выдохнул Роберт Уайт, окончательно позабыв обо всех сомнениях на мой счет.

Ну в самом деле — оставлять свет на ночь в подвале цирюльни добропорядочному иудею совершенно не с руки.

— Пошли! Пошли! — скомандовал инспектор. — Быстрее!

Рамон скатился вниз первым, я без промедления метнулся следом, хоть обычно подвалы и не жаловал. Пугали они меня, до неуютного озноба, до мурашек на спине и дрожи в коленях пугали.

Но куда деваться?

Ходу!

Едва не наступая на пятки констеблю, я вбежал в небольшую каморку, чуть ли не наполовину заваленную огромной кучей земли. Здесь же валялись обломки разобранной кладки одной из стен, а немного дальше, за столом в круге света от висевшей под потолком «летучей мыши» сидел долговязый иудей, чью плешивую макушку больше не скрывала черная шляпа.

Заслышав шум шагов, он отставил кружку и обернулся, но при виде направленных на него стволов лупары обмер и совершать глупостей не стал.

— Руки! — шепнул Рамон, иудей повиновался.

Я обогнул кучу натасканной в подвал земли, шагнул через перевернутую тележку и присел рядом с проломом в разобранной стене. Осторожно заглянул в усиленный деревянными распорками лаз, там — одна лишь темень.

— Чисто, — сообщил Рамону.

— Инспектор! — позвал тот начальника, не отрывая от задержанного ни пристального взгляда, ни ружья.

Роберт Уайт без лишней спешки спустился в подвал, подошел к столу и взял лежавший на нем странного вида пистолет. Изогнутой рукоятью и открытым курком задняя часть непонятного оружия напоминала револьвер, в то время как компоновка передней копировала маузер «К63» с той одной лишь разницей, что здесь магазин был съемным.

— «Бергман», номер пять! — объявил инспектор и многозначительно добавил: — Совсем новенький.

Он повертел оружие в руках и как бы невзначай направил ствол на задержанного.

— Кто в подкопе? — спросил Роберт Уайт, большим пальцем играя со спицей курка.

Долговязый иудей шумно сглотнул и поспешно ответил:

— Никого.

— Двое? Трое? — уточнил Роберт, и глаза его стали белее мела и прозрачнее родниковой воды.

— Никого! — вновь соврал задержанный.

Инспектор небрежным движением сдернул с него сначала один накладной пейс, затем другой и с нескрываемой печалью в голосе произнес:

— Зачем ты лжешь мне, Ури?

Иудей задрожал, но оказался не в силах оторвать взгляд от глаз сиятельного. Он попытался отвернуть голову, не сумел и этого и как-то сразу весь поник.

— Двое, — признал злоумышленник.

— Вооружены?

— Да.

— Рамон, присмотри за ним, — приказал тогда Уайт констеблю.

— На колени! — немедленно распорядился констебль. — Руки на затылок, пальцы сцепить!

Инспектор Уайт удовлетворенно кивнул, положил пистолет на стол и подошел ко мне.

— Что у тебя, Лео?