Сиятельный

— Полиция! — И для пущего эффекта пальнул в потолок.

В ответ хлопнула пара выстрелов; Роберт Уайт осел на кучу щебня с простреленной грудью, детектив-констебль Орсо выронил дымящийся пистолет и мешком повалился на пол. Во лбу у него зияла черная дыра, он умер мгновенно. А вот инспектор скреб ногами по камням и никак не желал подыхать. Кровь пузырилась на его губах, и все же упрямец собрался с силами и приподнял руку с пистолетом.

Тогда я прострелил ему голову. Просто вскинул «Рот-Штейр», прицелился и потянул спуск. Будто на стрельбище.

— Дерьмо, — выдохнул инспектор Уайт.

— Дерьмо, — подтвердил я, вытащил из кармана жестянку с леденцами и дрожащей рукой отправил в рот первую попавшуюся конфету.

Роберт осветил кучу щебня с грабителем, который после смерти вновь стал самим собой, затем перевел луч фонаря на его подельника. Смерть вернула истинный облик и ему.

— Как?! Как ты это сделал? — потребовал ответа инспектор, машинально ощупывая собственную грудь, совершенно невредимую. — Как ты заставил их убить друг друга?

Я пожал плечами, вроде как беспечно.

— Они боялись. Боялись налета полиции, боялись обвала, боялись удара в спину от ненадежных подельников. Я просто воспользовался их страхами, заставил их видеть то, чего нет. Это мой талант, вы же знаете.

— Но я тоже это видел! — рявкнул Роберт Уайт, с шумом переводя неровное дыхание. — Проклятье! Я видел, как ты застрелил меня! Ты! Меня!

— Страх есть в каждом, — спокойно подтвердил я. — Неужели вы никогда не задумывались о возможном ранении или даже гибели? Уверен, вы опасаетесь этого, как и все остальные. Издержки профессии.

— Хочешь сказать, будто способен менять силой мысли саму реальность?

— Скорее, силой воображения. У меня чрезвычайно живое воображение. — Я посмотрел на подстреленного грабителя и покачал головой. — И нет, для изменения реальности моих сил недостаточно. Я лишь слегка перелицевал ее, только и всего.

О том, каким именно образом чужие страхи питают мой талант, говорить не стал. В противном случае разговор мог зайти слишком далеко; обвинение в черной магии — это серьезно даже для сиятельного.

Инспектор только покачал головой и убрал пистолет в кобуру. Я последовал его примеру и спросил:

— Что теперь?

— Не знаю, — ответил Роберт Уайт и осветил подземный зал. — Не вижу пролома в банк.

— Возможно, его еще не выкопали?

— Или он не здесь, — решил инспектор и позвал меня за собой: — Идем! Эту падаль отправим в морг утром.

Оставив мертвецов на залитом кровью полу, мы вернулись к развилке и зашагали по второму коридору. Вскоре Роберт Уайт замедлил шаг и поднял фонарь, направляя яркий луч в черный зев пустого дверного проема. Тьма сразу попряталась по углам небольшого зала с высоким куполом потолка, и мы увидели ряды запыленных скамей, каменных и отшлифованных лишь сверху.

— Проверь! — приказал инспектор.

После недавнего инцидента желания лезть напролом у него изрядно поубавилось.

Прежде чем шагнуть внутрь, я на всякий случай вытащил из кобуры «Рот-Штейр», но оружие не понадобилось: в небольшом помещении никого не оказалось, как не оказалось и другого выхода.

Тупик.

Тупик — да, но что это за помещение?

— Странно… — пробормотал я, возвращая пистолет в кобуру.

— Что там у тебя? — Инспектор протиснулся мимо меня и повертел фонарем из стороны в сторону. — Похоже на заброшенную часовню, — объявил он и решил: — Давние дела.

— Вполне вероятно, — кивнул я, соглашаясь. — Посветите туда, будьте любезны! — попросил я начальника, указав в конец помещения, где, по моим предложениям, некогда находился алтарь.

Роберт Уайт небрежно мазнул лучом фонаря по дальней стене и направился на выход.

— Идем! — позвал он, но я не смог даже слова вымолвить, будто паралич разбил.

Да паралич и разбил. Ведь на меня взирал падший.

Прямо здесь и сейчас он смотрел на меня, и его бездонные глаза вбирали в себя всю тьму, злобу и несправедливость этого мира; всю — и немного сверху.

Впрочем, немного ли?

Не уверен…

Сознание вернулось хлесткой пощечиной.

— Детектив-констебль! — прорвался в забытье рык инспектора. — Очнитесь немедленно!

Я жадно глотнул воздух и отполз к ближайшей скамье, там уселся на пол, прислонясь к ней спиной, и стиснул ладонями виски в жалкой попытке не дать взорваться многострадальной голове.

— Что с тобой, Лео? — Роберт Уайт опустился на корточки и потормошил меня за плечо. — Что случилось?!

— Падший, — выдохнул я. — Там…

Инспектор обернулся к дальней стене, затем уставился на меня с нескрываемым раздражением.

— Ты бредишь, Лео? — язвительно поинтересовался он. — Это просто статуя!

— Вовсе нет! Это падший, говорю вам!

Роберт Уайт озадаченно хмыкнул и снова осветил стену.

— Это статуя, — заявил он после недолгой заминки, но уже не столь уверенно. — Странная статуя…