Сихирити

Выслушивая очередную речь императора Никита с удивлением обнаружил, что тот пьян. Ещё не сильно, но язык уже заплетался. Большим удивлением стало то, что ведь сам тоже не трезв! Впервые в жизни не заметил, как опьянел, настолько действие кумыса оказалось мягким.

— Что, Шершень, налакался? — посмотрел на него Туди. — Вижу, сидишь с тупыми глазами.

Никиту так и разбирало сказать что-нибудь наподобие: «ты на свою глупую морду хоть раз в зеркало смотрел?». Но тут пришла их очередь идти, наполнять кружки. Мир перед глазами слегка покачивался. В ногах поселилась лёгкость. А в чане оставалось ещё две трети.

— Вот это вы и… алкаши! — прошептал Никита на ухо старику, когда они вернулись на свои места.

— На себя посмотри, — буркнул Туди.

И вновь Гоги произнёс речь. И вновь все выпили. И снова организованно наполнили кружки. Послушали речь императора и выпили.

А Никита с каждой минутой всё острее понимал: надо менять эту глупую традицию. Ну кто так пьёт?! Что за тупое нажиралово?! Где веселье? Где танцы? Где музыка? Где драка, в конце концов? Конечно, сихирти разговаривали, некоторые даже о чём-то спорили, но всё выглядело так уныло и скучно, что слёзы на глаза наворачивались.

После того, как все очередной раз осушили кружки, и по пещере разнесся дружный перестук доньям о столешницы, Никита решился. Вместе с Туди сходил, набрал кумыса из чана. И в тот момент, когда император начал говорить очередную, непонятную для человека речь, бизнесмен поднялся и во всю глотку произнёс:

— Давайте сделаем этот праздник настоящим праздником! — решительно заявил он на русском языке. — Что за унылое надиралово? В этом мире явно не хватает культуры пития! Но вам повезло! Здесь есть я!

— Быстро сядь, — потянул за руку Туди. — С ума сошёл что ли?!

— Слышь, — посмотрел на старика захмелевшим взглядом бизнесмен. — Ну ты же знаешь, как там, — ткнул пальцем в потолок. — Умеют веселиться. И не говори, что тебе не нравится. Давай, помоги мне всё организовать, и мы превратим эту пьянку в настоящее веселье, о котором будут помнить ещё многие и многие поколения этих белоглазых уродов!

Сихирти молча слушали человека. Словно понимали.

— Ну всё, — оглянулся за спину дедок. — Договорился…

Посмотрел в ту сторону и Никита. К ним, через ряды столов, шли четверо дюжих воинов. Их перекошенные от ненависти лица не вызвали в пьяном мозгу бизнесмена сомнений в том, какова их цель. Хозяин «Схватишек» попытался выскочить из-за стола, но споткнулся о лавку и больно приложился плечом о пол. Послышался топот, перед лицом замелькали мокасины. И вдруг бизнесмен оказался на ногах. Его подняли настолько резко, что в глазах потемнело. Почувствовал — куда-то тащат. После зрение вернулось, и он увидел сихирти, по-прежнему сидевших за столами. Их белёсые глаза уставились на человека с такой ненавистью, будто он закидал какашками божество. До Никиты дошло, что дело может и в действительности обстоять таким образом.

Воины притащили его к трону Гоги и насильно поставили на колени. Вскоре подошёл и Туди. Старик неуверенно держался на ногах. Доза кумыса явно брала своё. Гоги величественно махнул рукой. В следующую секунду древко копья ощутимо опустилось на плечо хозяину «Схватишек». Следом второе стукнуло по голове. А после удары посыпались один за другим. Рядом кто-то завизжал, послышались раздражённые голоса. Никите даже показалось, что он сознание потерял. Когда открыл глаза, увидел, что лежит у ног императора.

— Как ты посмел? — пренебрежительно бросил Гоги. — Тебе была оказана величайшая милость. И так, значит, ты ей воспользовался.

Когда Туди перевёл сказанное императором, у Никиты округлились глаза.

— Что я сделал? — он попытался приподняться, но в щеку упёрлось остриё копья.

И Туди перевёл императору наивный вопрос человека. Серая кожа Гоги стала чёрной от прихлынувшей к лицу крови. Он подал знак рукой и на художника вновь посыпались удары. На этот раз они длились недолго.

— За неуважение ценностей народа сихирти, — старик перевёл пояснение Гоги. — Он приказывает тебе убраться в свою пещеру. И я настоятельно рекомендую выполнить приказ.

Никита, чувствуя себя забитой шавкой, поплёлся в Тоннель Выхода. Добравшись к своей пещере, упал лицом в матрас и заплакал. То ли из-за того, что хотел как лучше, то ли из-за того, что пьян.

* * *

Утром Никита проснулся от пинка под рёбра.

— Вставай, чего разлёгся? Пляж что ли тебе здесь?

Бизнесмену как раз снилось, что он сидел с Ларисой в ресторане, где на стенах висели огромные макеты парусников. Официантов одели как матросов, а блюда подавались преимущественно морские. Помощница пришла в тёмно-красном облегающем платье с глубоким декольте, волосы распустила и те красивыми волнами спадали на плечи.

— Ты оглох за ночь?! — ещё раз несильно пнул под рёбра Туди. — Вставай, тебе говорят!

Никита поднялся, хмуро глянул сверху вниз на старика. Появилось желание ударить его в лоб, чтоб знал, как с людьми общаться. Тело слегка болело. Учитывая, как накануне били, даже удивительно, что слегка.