Сикстен

– Плевал я на солнце, – бурчит Сикстен. – Хотите, я вам помогу. Книги отнести, или еще что.

Учительница критически рассматривает рисунок на доске.

– Вот, кажется, и все. Терпеть не могу рисовать. Может, дорисуешь здесь что-нибудь веселенькое?

– Корову?

– Хорошо, давай корову.

Сикстен рисует корову с большими глазами. А учительница пририсовывает цветы и бабочку с резными крыльями.

– Боже, какая мазня! – вздыхает она и стирает бабочку. – Кстати, Сикстен, чего это ты сегодня так вырядился?

– Да просто хотел проверить этот костюм, – врет Сикстен. – Мы с мамой собрались в Гренландию. Она ведь теперь в Дании живет.

– Ах, вот как!

– Да только все мало оказалось. Хорошо, что это заранее выяснилось. Ну, кажется, я дорисовал. Теперь можно и домой.

Сикстен отступает от доски.

– Больше ничего не хочешь нарисовать?

– Да нет.

– У тебя всё в порядке?

– Ага.

Он машет рукой с порога и исчезает за дверью.

Рисунком он, по крайней мере, доволен.

Будешь знать!

Боббо не из тех, кто по своей воле задерживается после уроков.

Когда Сикстен выходит в коридор, там уже никого нет. Пусто.

Только его левый ботинок валяется. Сикстен надевает его. Куда подевался правый, неизвестно. На всякий случай мальчик ударяет хорошенько по ящику для возврата библиотечных книг. Затем выходит на солнцепек.

Сикстен оглядывает школьный двор. Боббо нигде не видно. Сикстен проходит мимо спортивного зала и только тогда замечает противника. Боббо притаился в тени под сосной. Вид его не предвещает ничего хорошего. С ним Арне и Микаэль Бурфорс.

Наверняка, скоро уйдут. Не могут же они ждать вечно, – думает Сикстен.

Он прячется за зеленым мусорным баком.

Отличное укрытие. Прохладно и уютно. Спешить ему некуда, в такие дни папа любит поспать подольше.

Но тут Сикстен замечает приближающуюся Эмму.

Девочка улыбается ему и хочет что-то сказать, но Сикстен торопливо тянет её за бак.

– Тсс! – шипит он ей в ухо.

Они замирают в молчании. Эмма так близко, что Сикстен чувствует запах её волос. Они так замечательно пахнут, что он невольно проводит по ним рукой.

– Мне пора домой, – шепчет девочка. – Встретимся в другой раз!

Она кивает на лыжный свитер Сикстена:

– Класс!

– Ага, я всегда ношу, что хочу, – бормочет мальчик.

Эмма убегает. На бегу она похожа на героиню рекламного ролика о шампуне. У спортивного зала Эмма оборачивается.

– Пока, Сикстен! ~ кричит она и подмигивает в сторону мусорных баков.

Сикстен срывается с места и бежит со всех ног, Боббо, Арне и Микаэль Бурфорс живо его настигают. У них ведь скоростные велики.

– Сейчас мы тебе покажем коровью лепешку, – шипит Боббо.

– Вот-вот! – поддакивает Арне.

Втроем они наваливаются на Сикстена.

Он сразу падает. Сбить его с ног – пара пустяков: он самый хилый в классе – и не скажешь, что его папа был боксером.

Сикстен лежит посреди школьного двора в лыжных штанах и свитере. Ждет, пока мальчишки устанут его колошматить.

– Будешь знать! – грозит Боббо напоследок, вытирая руки о штаны.

Сикстен не поднимается, пока компания не скрывается из виду.

Не так уж и больно. И плевать, что штаны лопнули по швам. Летом они все равно ни к чему.

Домой он возвращается по мосту.

Осторожно взбирается на перила. Одна нога в ботинке, другая – босая. Над головой вьются чайки. Он идет, балансируя, и держит руку у носа.

Она все еще хранит запах волос Эммы.

Распухшая губа

Когда Сикстен возвращается домой, папа еще спит.

Он лежит на кровати прямо в одежде и спит так безмятежно, что Сикстен невольно замирает в дверях, любуясь отцом.

Потом осторожно запирает дверь и осматривает себя с ног до головы. На зеркале в коридоре трещина, это папа играл диванной подушкой в футбол. Сикстену кажется, что и сам он весь в трещинах.

Брюки треснули, губа треснула, на свитере пятна крови и грязь.

Надо умыться и привести себя в порядок.

Мальчик направляется в ванную, но тут папа окликает его.

– Сикстен, это ты?

– Да, – отзывается Сикстен. – Спи.

Но папа уже встал. Он открывает дверь в тот самый момент, когда сын стягивает через голову свитер.

– Ну, как дела в школе?

– Хорошо. Просто отлично.

– Хорошо, – повторяет папа и берется за свитер. – Хорошо, когда все хорошо.

Он помогает сыну стянуть свитер. И тут обнаруживает, что лицо мальчика все в ссадинах.

– Кто это тебя так отделал?

– Да ерунда, – отмахивается Сикстен. – Никто.

– Ничего себе ерунда! Да посмотри, как у тебя губа распухла. Уж я как-нибудь отличу разбитую губу от целой.

Папа знает, что говорит: сам был боксером. Сикстен пытается улыбнуться. Пусть лучше папа расскажет о своих спортивных победах. Он любит вспоминать прошлое. Но сегодня ему не до того. Он сжимает большими ручищами лицо сына и пристально смотрит ему в глаза:

– Кто это сделал, Сикстен? – повторяет он, – Кто тебя так разукрасил?

– Никто.

– Лучше скажи. Как ты не понимаешь! Надо сообщить в школу.

Сикстен слышит, как дрожит папин голос.

– Правда, – упирается мальчик. – Никто меня не бил. Мы просто играли в футбол.

– В футбол? Губой, что ли? Шутишь!

Но Сикстен не шутит. Он изо всех сил старается сделать вид, что ему всё нипочем.