Силь

— Конечно, справится, — весь вид гнома выражал абсолютную уверенность. — Да они этих орков разгонят, как эльф с луком — куропаток! Ты не сталкивался с гномами из клана Воинов?

— Да вот как-то… не доводилось, — осторожно ответил Дон. — Видеть я их видел, а вот в деле — нет.

— О, ты много потерял! Это словами не описать, это надо видеть… или спеть об этом! Кстати, это идея! Заодно и внимание к себе привлеку!

Гном долил остатки пива из бочонка в кружку, покачал его, вытряхивая капли, заглянул внутрь… Убедившись, что там ничего не осталось, залпом выпил содержимое кружки и, пошатываясь, направился к возвышению в центре зала.

— Пойду ему проаккомпанирую, что ли? — поднялся со стула Дон и с улыбкой подмигнул эльфийке. — Не возражаешь?

— С удовольствием тебя послушаю, — в тон ему ответила Миралисса.

Посетители зашушукались и с интересом уставились на гнома, с трудом взобравшегося на возвышение. Он поднял лютню, оставленную пареньком, что-то бегло подкрутил в ней, ещё, ещё… Дон удивлённо хмыкнул и расчехлил свою лютню, став рядом с гномом. Грахель взял первый аккорд, второй третий… Полилась мелодия, не очень плавная, но задорная. Дон с удивлением посмотрел на его пальцы — с виду неуклюжие, но очень точно и ловко управляющиеся со струнами, и, уловив мотив, вплёлся в него своею лютней.

— Уважаемые посетители харчевни… э-э-э… Как называется это заведение? Впрочем, неважно! Уважаемые посетители! Даже проще — уважаемые! Сейчас для вас прозвучит песня, которая называется "Песнь гнома из клана Воинов". Попрошу учесть, что я к этому клану — не отношусь.

Гном заиграл громче — и запел. Мгновение спустя Дон подхватил песню, и исполняли они её вдвоём, хором, хотя голос гнома, оказавшийся, на удивление Миралиссы, довольно приятным — наверняка был слышен на всех прилегающих улицах.

Служение войне — завидней доли нет:
Доспехами скрипеть и всех рубать мечом!
Катана за спиной, под мышкой арбалет,
Кто в наши встал ряды, тому все нипочем!

Шагай, шагай вперед, отъявленный маньяк,
Сметая как таран все на своем пути —
Зачем тебе решать, кто друг тебе, кто враг?
Рази подряд всех тех, кто не успел уйти!

Железные бока, стальная голова,
Извилина одна, и ту оставил шлем…
Силен ты и могуч — зачем тебе слова?
Махнешь своим мечом — и никаких проблем.

Кто сильный, тот и прав — так истина гласит.
Победный гаркни клич и на врагов — вперед!
Мифрильная броня надежно защитит,
В обнимку с топором маньяк везде пройдет.

Топорщится, как ёж, победно борода,
В глазах твоих — огонь, и страшен твой оскал.
Увидевший хоть раз, запомнит навсегда,
Коль от руки уйдет, сжимающей кинжал.

Но вот, окончен бой, врагам пришел конец,
Ты всех их порубал, и отдохнуть присел:
Ты сам себе маньяк и сам себе певец —
Еще раз победил, и сам себя воспел.

Песня, прерываемая взрывами хохота, закончилась — и довольный гном принялся раскланиваться под гром аплодисментов. Вдруг он застыл во время очередного поклона — без видимой причины, и медленно, очень медленно принялся разгибаться, и на его лице застыла маска ледяного спокойствия, под которой Дон почувствовал — что-то необычное… Страх? Не может быть! Но тем не менее — так было.

Кто же тебя напугал? Уж не скрип ли входной двери? — Дон перевёл взгляд с гнома в направлении входа — и замер.

У входа молча стояли трое. Людей. И позолоченный доспех надменного юноши в центре троицы рассыпал по таверне яркие блики. Дон расплылся в широкой ухмылке.

— А рыбка-то попалась на крючок, — шепнул он гному. — Узнаёшь эту надменную физиономию? Тот, в центре — племянник старосты. Сейчас мы их…