Сила

«Этот sucus идентифицируется с потом и считается веществом силы» (Онианс, с.196).

Однако ни пот, ни жир, ни костный мозг не охватывали всего, что связывалось в глазах древнего человека с силой жизни. Как и семя само по себе не могло быть веществом жизни, хотя именно это вещество возбуждало в людях желание любить. Онианс приводит несколько свидетельств связи этого жизненного сока с состоянием силы плодоношения, в том числе и латинскую надпись, посвященную изображению Меркурия, который был и покровителем палестры, то есть места, где боролись:

«„Смотри, как красиво его лицо, полное suci palestrici“. Сравни у Луцилия: „когда на стадионе или в гимнасии в двойном состязании высушиваю (succassem) тело“.

Сексуальный аспект силы подчеркивается претензией старика: „И я еще имею сколько-то amoris umorisque (любви и сока, Плавт)» (т. ж., с. 196–7).

Все эти свидетельства заставляют Онианса называть вещество силы жизни просто телесной жидкостью, а нас настороженно относиться к привязкам «вещества силы» к тому или иному определенному органу.

«Вариант гесиодовского наблюдения, предложенный Алкеем, указывает, что телесная жидкость зависит от содержания жидкости в голове и коленях: „Теперь женщины похотливы, а мужчины тощи, потому что Сириус сушит головы и колени“…

Может показаться странным, что вместилищем силы считались колени, и еще удивительнее, что такое же значение придавалось голове, однако мы прослеживаем именно такие представления» (т. ж., с. 197).

Я уже приводил свидетельства, что с головой эти представления связывали силу в том смысле, что она отождествлялась с душой, то есть псюхе у греков и гением у римлян, однако это была особая сила, связанная со знанием. Но меня пока занимает не то, как сила приходит в человека, а то, как она увязывается в теле с определенными органами и веществами.

Поэтому очень важно проследить связь силы с душой, именовавшейся псюхе, поскольку эта связь приводит нас еще к одной не случайной жидкости. Онианс видит этот путь в связи понятий псюхе и эон. Эон, в привычном современному человеку словоупотреблении, стал означать только некий временной отрезок, причем, очень большой, чуть ли не вечность. Однако исходно он очень близок к понятию «век».

«…общепризнано, что у Гомера и далее он означает „период существования“, и отсюда, из значения «жизненный срок», развивается как вторичное значение „жизнь“. Однако те пассажи Гомера, из которых вычитывается подобное значение, можно передать примерно так: „Если я вернусь домой, мой эон просуществует долго“…

В других контекстах Гомера эон, очевидно, является не временным периодом, но какой-то „вещью“, которая, как и псюхе, существует во времени, он является самой жизнью или необходимой для жизни субстанцией» (т. ж., с. 206).

Гомеровские строки дают основание видеть, что эон как бы заполняет тело и не дает ему разлагаться. В некоторых случаях во время смерти тело человека покидают эон и псюхе, а в некоторых речь идет лишь об эоне:

«„Страшусь, как бы мухи не проникли в отважного сына Менетия через проделанные медью раны и не отложили там червей и не обезобразили его тело, – стенает Ахилл, – ибо эон погублен из него, и вся его плоть будет гнить“…