Сила Божия в немощи совершается

В это время отцу Амвросию было всего только 36 лет. С тех пор он уже не мог совершать Литургии; еле передвигался, страдал от испарины. Не выносил холода и сквозняков. Пищу употреблял жидкую, перетирал теркой, вкушал очень мало… Но подвижник никогда не унывал и признавался, что телесная немощь благотворно действует на его душу.

Через некоторое время, неожиданно для всех, больной начал потихоньку поправляться и даже выходить на улицу для прогулок. Батюшка вспоминал, как он в первый раз вышел на воздух летом 1848 года: «В летний ясный тихий день вышел я впервые из келлии и побрел, опираясь на палку, едва передвигая ноги, по дорожке за сажелкой. (Это самая уединенная дорожка внутри скита, вдоль восточной стены.)

Первым навстречу мне попался игумен Варлаам (бывший Валаамский настоятель). "Ну, что, – спрашивает, – поправляешься?" – "Да, вот, —отвечаю, – слава Милосердому Богу, оставил на покаяние". Отец игумен остановился и, глядя на меня, начал говорить смиряющим тоном: "А что ж ты думаешь, – лучше что ли будешь? Нет, не будешь лучше: хуже, хуже будешь". Вот теперь и сам вижу, что стал хуже».

В дальнейшем приступы болезни неоднократно повторялись, иногда угрожая жизни подвижника. Это положение сильнее аскетических подвигов способствовало его духовному укреплению, он, можно сказать, привык находиться на грани жизни и смерти, что само по себе освобождает от всяких земных привязанностей, заставляет жить одной надеждой на помощь Божию.

Отец Амвросий переносил болезнь без ропота, с благодарностью Господу. Всё это время незримо происходило возрастание в немощном телесно монахе разнообразных духовных дарований. Несмотря на это, он не только не скорбел о своих болезнях, но даже считал их необходимыми для своего духовного преуспеяния. И другим, поэтому всегда говорил: «Монаху не следует серьезно лечиться, а только подлечиваться», для того, конечно, чтобы не лежать в постели и не быть в тягость другим. Так и сам он постоянно подлечивался.

Зная из учения святых отцов-подвижников, что телесная болезнь выше и крепче поста, трудов и подвигов телесных, он в напоминание себе, в назидание и утешение своим недужным ученикам имел обыкновение говорить: «Бог не требует от больного подвигов телесных, а только терпения со смирением и благодарения».

Несмотря на болезнь, послушание отца Амвросия к своему старцу, батюшке отцу Макарию, как и раньше, было беспрекословное. Теперь на него была возложена переводческая работа, приготовление к изданию святоотеческих книг.

Им была переведена на легкий общепонятный славянский язык «Лествица» Иоанна, игумена Синайского. Рядом со старцем монах Амвросий не только возрастал и совершенствовался сам, но и проходил бесценную школу старческого окормления – и на собственном опыте, и на примере того, как старец общался с народом – давал советы, утешал, молился, увещевал. Еще при жизни старца Макария, с его благословения, некоторые из братии приходили к отцу Амвросию для исповеди и за советом.

Отец Амвросий получил благословение на духовное окормление братии в очень молодом по монастырским меркам возрасте – ему не было и 40 лет, но таково было доверие к нему опытных отцов, видевших его редкие дарования. Когда старец Макарий скончался, отец Амвросий постепенно был поставлен на его место, но он не сразу был признан братией преемником старца.

С течением времени слух о духовной опытности и мудрости отца Амвросия все более и более распространялся, число обращающихся к нему за советом и помощью возрастало. Через 40 дней после кончины старца Макария отец Амвросий перешел на жительство в корпус рядом со скитской оградой, с правой стороны от колокольни.

На западной стороне этого корпуса была сделана пристройка, называемая «хибаркой», для приема женщин (в скит их не пускали). Тридцать лет, до отъезда в Шамордино, прожил здесь отец Амвросий, служа своим ближним. Повседневная жизнь старца Амвросия начиналась с келейного правила.

Для слушания утреннего правила он вставал в 4 часа утра, звонил в звонок, на который являлись к нему келейники и прочитывали: утренние молитвы, 12 избранных псалмов и первый час, после чего он наедине пребывал в умной молитве. Затем, после краткого отдыха, старец слушал часы третий, шестой с изобразительными и, смотря по дню, канон с акафистом Спасителю или Божией Матери, которые он выслушивал стоя.

О. Амвросий не любил молиться на виду. Келейник, читавший правило, должен был стоять в другой комнате. Как-то раз читали молебный канон Богородице, и один из скитских иеромонахов решился в это время подойти к батюшке.

Глаза о. Амвросия были устремлены на небо, лицо сияло радостью, яркое сияние почило на нем. Такие случаи, когда исполненное дивной доброты лицо старца чудесно преображалось, озаряясь благодатным светом, почти всегда происходили в утренние часы во время или после его молитвенного правила.