Сила двух начал (СИ)

Так что с этого дня, когда Мэри словно ожила, школу снова потрясли ее многочисленные проделки и проказы, ставшие еще изощреннее, и выполняемые при участии не только Брэдли и Тэдди, как это было раньше, но еще и почти дюжины их однокурсников — гриффиндорцев. Вспомогательные материалы, купленные в «Зонко», приводили к непредсказуемым последствиям, ввергая в шок учителей и прочих учеников. При всем при этом никто из них не мог доказать, что это сделала группа гриффидорцев — пятикурсников во главе с зачинщицей безобразия Мэри. Впрочем, чем ближе надвигались экзамены, тем реже происходили подобные проделки. Да и сама Мэри уже не могла чаще одного раза в неделю отвлечься от подготовки к «СОВ».

На собеседовании по профориентации Мэри решила готовиться в отдел «Международного сотрудничества», в Министерство Магии. Для этого ей требовалось сдать с высшим баллом историю магии, магловедение, заклинания, трансфигурацию и защиту от Темных сил. Задачка для нее была непростая, тем более что историю магии девочка терпеть не могла. Но так как никакая другая специальность ее не привлекла, Мэри решила, в конце концов, что ей по силам выучить нелюбимый предмет и засела за конспекты, в то время как у учителей появилась возможность отдохнуть от издевательств Мэри, и они успешно ею пользовались, загружая юную волшебницу по-максимуму.

За все это время Мэри не рассказала друзьям о ее находке в Выручай-комнате, ведь они о существовании комнаты-то не подозревали, гадая, где подруга скрывалась, и, изредка пронзали Мэри испытывающими взглядами, которыми все и ограничивалось – прямых вопросов от них не было. Она и сама нечасто вспоминала о медальоне, хотя, не снимая, носила его. Иногда она пыталась его открыть, каждый раз терпя неудачу, но чаще всего просто любовалась причудливым узором, сложенным из довольно-таки крошечных драгоценных камней, которые переливались, играя разными цветами, даже в сумерках, напоминая Мэри о разноцветных стеклышках в окне Выручай-комнаты. Юной волшебнице почему-то казалось, что этот медальон ждал именно ее, и теперь словно олицетворял собой часть ее, Мэри, души, даря ей спокойствие в минуты опасности, и страх, часто испытываемый ею в ходе очередной каверзы, становился азартом и предвкушением удачи.

На следующий день после сдачи последнего экзамена (магловедения), произошло то, чего Мэри боялась больше всего – первый приступ. Он настиг волшебницу в гостиной, впервые поразив ее сердце незнакомой доселе острой болью, и Мэри даже не смогла подняться, чтобы найти эликсир. Если бы не подоспевшие вовремя друзья, принесшие спасительный пузырек, ей бы не удалось остановить приступ прежде, чем он перетек в более тяжелую стадию. Мэри со страхом думала, что же было бы с ней, если бы она была в момент приступа одна, а так же о том, что придется брать новую палочку (ее палочка сломалась, когда на нее в спешке кто-то наступил). Перед приступом Брэдли пригласил ее к себе в гости на летние каникулы, и Мэри уже хотела согласиться, но теперь.… До этого она не так серьезно относилась к своей болезни, но после приступа волшебница поняла, что теперь будет вынуждена носить с собой эликсир и со страхом ждать следующее проявление болезни. Какой уж тут отдых?

Впрочем, голос разума быстро удалось заглушить – глядя на умоляющее лицо Брэдли, Мэри просто не смогла сказать «нет» на его приглашение погостить у него этим летом. В результате, это лето стало гораздо веселее предыдущих двух – Мэри гостила у Брэдли целый месяц, появившись в доме друга немногим позже Тэдди. После писем с оценками за «СОВ» главной темой их разговоров стало обсуждение будущей карьеры. «Смогу ли я продолжить занятия по выбранным предметам для подготовки к «ЖАБА» с оценками «удовлетворительно» и «выше ожидаемого», или этого будет мало?» – такие вопросы терзали Брэдли. Мэри, получившую даже по истории магии «выше ожидаемого», не говоря уж о других предметах, интересовало только одно – сможет ли она сдать так же и «ЖАБА»? А Тэдди, учившийся всегда лучше своих однокурсников, был самым спокойным среди них, и прилагал усилия для того, чтобы убедить Брэдли в необоснованности его тревог.

Мэри, между тем, начала замечать, что присутствие Тэдди словно мешает Брэдли – тот бросал на друга косые, неприязненные взгляды, правда, только тогда, когда Тэдди этого не видел. На Мэри же он смотрел совсем по-другому – каким-то странным, огненным взглядом, почувствовав который волшебница спешила отвернуться, интуитивно прекрасно понимая его смысл. Поэтому, едва Тэдди засобирался домой, она решила тоже уехать.

— Ты ведь совершенно одинока в своем доме,— говорил Брэдли,— почему же ты хочешь уехать сейчас, когда до нового учебного года ещё целый месяц?

Мэри, уже всё твердо решившая, выслушивала, наверное, десятую попытку Брэдли отговорить её от отъезда. Разговор происходил накануне отъезда, но Тэдди в нем не участвовал – упаковывал вещи.

— Я говорила тебе раз сто, что мне нужно посетить Слизнорта, добыть у него противоядие. Неужели у тебя настолько плохая память?