Сила единения

В машине к нему с расспросами не приставали, так что спокойно приступил к потрошению сознания своих сопровождающих. Непосредственно оба охранника знали до обидного мало. Настолько их обязанности и движения были формальными, настолько каждый шаг выверялся по уставу, и настолько строго довлели над ними дисциплинарные взыскания. Даже жалко их становилось: никакой личной жизни и практически полное отсутствие собственного мнения. Этакие фанатично настроенные бойцы, готовые всю жизнь отдать до последней капли крови за своего вождя. Они даже подслушивать боялись друг друга, не говоря уже об обитателях дачи и её высокопоставленных посетителях.

А вот водитель оказался совсем иным. Хитрый, сообразительный приспособленец, он старался выглядеть тугодумом во всём, кроме шофёрского дела. Да и с виду он казался неприметным и безобидным. В глаза никак не бросался. Мало того, он сумел скрыть в биографии тот факт из детства, что жил рядом с тремя семьями из Грузии, чему благодаря и знал прилично грузинский язык. И никогда об этом не проговорился. Понимал, что молчание — золото.

Зато умел вовремя услышать, где следовало подсмотреть, и что полагается — анализировать. Вот у него в сознании имелась довольно полная картина того, что творилось на "ближней" в последние парочку дней. И просматривалось самое главное: Сталина всё больше одолевала паранойя. Причём его опасения имели под собой все основания.

Первым делом вождь боялся своих главных товарищей по партии. Ведь им проще всех остальных было забраться в тыл и ударить неожиданно. Но если большинство из них хотя бы в глаза улыбались и прятали свою ненависть или страх в глубине души, то вот товарищ Микоян имел наглость спорить с вождём советского государства, возражать ему с гневом, и даже покрикивать порой, в пылу эмоций. Причём о такой избранности Анастаса Ивановича знали или догадывались всего несколько человек, потому что на людях министр внешней торговли вёл себя безукоризненно.

А вот водителю "повезло" однажды подслушать вульгарное рычание гостя, коим тот наградил хозяина дачи и главного правителя державы. И звучали они крайне грубо и по-хамски, чисто с кавказкой экспрессией:

— Рот закрой и делай, что сказали! — негодовал армянин Микоян на грузинском языке, который тоже знал в совершенстве. — Не то живо твои кишки на твою же шею намотают!

О чём шла речь до того, и как отреагировал вождь на такую наглость, подслушать не удалось, но в шоке водитель после этого дня три находился. И с тех пор только и мечтает о том, как спрыгнуть со своей почётной работы и скрыться в манящем тумане нейтральных стран, типа Швейцария. Благо, что во время войны побывал поблизости, возя важную шишку из состава политотдела фронта.

Знал водитель и довольно много обо всей структуре охраны в Кунцево. Там практически два полка только живой силы дислоцировалось, не говоря уже о массе самого технического оборудования и самого современного вооружения. Но об этом и Пасечник с Дхармой почти всё знали. Остальное можно будет высмотреть на месте. И будет ли в этом смысл?

Но уже стало понятно, почему Иосиф Виссарионович собрал вокруг себя нескольких ближайших сторонников, врагов и соперников: вполне реально опасался погибнуть. Потому и хотел утащить за собой как можно больше попутчиков. Так, по крайней мере, думал водитель, везущий юного знахаря к властелину одной шестой всех суши.

Только вот, какой же он властелин, если так боится?

19 глава

Потоки комментариев от Шульги несколько иссякли, а потому грапповцы стали больше переговариваться между собой. Причём самой настойчивой и любопытной оказалась Бельских, всё ещё испытывавшая жуткое разочарование от катастрофических событий в будущем. Уж она-то верила, что там построят коммунизм, и все люди в мире будут жить счастливо. А тут такой облом!..

Потому и донимала вопросами то Рошана, то Дхарму:

— То есть массовая гибель людей в двадцать пятом году, это итоги той самой пандемии в двадцать первом?

— Там на год, два, раньше началось, — чинно, словно на лекции объяснял Рошан. — Коронавирус охватил всю планету, но вначале погибло совершенно незначительное количество заболевших. Да и быстро научились правильно лечить пациентов. Беда пришла потом, после производства и длительно применения вакцины. Заставляли вакцинироваться всех, в обязательном порядке. Хотя некоторые организаторы этого фарса и проговаривались порой о значительной (желаемой) коррекции населения в минус. Да и о сверхприбылях фармакологических компаний, многие умные люди предупреждали население. Обращали внимание, мол, к чему это? Думайте, люди!.. Увы! Два раза в год все (ладно, пусть многие) прививались и пищали от восторга. А через три года началось…

— Осенью двадцать четвёртого, — сделал уточнение Дхарма.