Сила и слава

— Погодите, погодите. Не к спеху. Я рад, что вы здесь. В этой комнате все к вашим услугам. Стаканчик вина?

— Лучше бренди.

— Тогда с вашего разрешения! — Он наклонил бутылку, и немного вина вылилось на простыню. — О чем мы говорили?

— О бабушках.

— Да нет! Я свою даже не могу вспомнить. Самым ранним моим воспоминанием…

Дверь открылась.

— Пришел шеф полиции, — сказал хозяин.

— Прекрасно, ведите его сюда.

— Стоит ли?

— Конечно, это хороший парень. — Он повернулся к остальным. — Впрочем, когда играешь в бильярд, ему нельзя доверять.

Крупный тучный мужчина, в фуфайке и белых брюках, с револьвером у пояса, показался в дверях.

— Входите, входите! — сказал брат губернатора. — Как ваша зубная боль? А мы тут толкуем о наших бабушках.

Он сердито повернулся к бродяге:

— Освободи место шефу.

Шеф стоял в дверях, наблюдая за ними с некоторым смущением.

— Так, так… — сказал он.

— У нас маленькая дружеская вечеринка. Присоединитесь? Это будет честью для нас.

Лицо шефа мигом просияло:

— Разумеется, немного… пива никогда не повредит.

— Верно. Налей шефу стаканчик пива.

Бродяга наполнил свой стакан вином и протянул его. Шеф сел на кровать, выпил, потом взял бутылку и сказал:

— Хорошее пиво. Очень хорошее. У вас одна бутылка?

Человек в твидовом костюме взглянул на него, застыв в тревоге.

— Боюсь, только одна.

— Ваше здоровье!

— Да, о чем мы все-таки говорили? — спросил брат губернатора.

— О том, что мы помним из своего раннего детства, — ответил бродяга.

— Первое, что я могу вспомнить… — начал задумчиво шеф. — А почему этот джентльмен не пьет?

— Я выпью немного бренди.

— Ваше здоровье!

— Ваше здоровье!

— Первое, что я могу отчетливо вспомнить — мое первое причастие. Волнение, мои родители вокруг меня…

— Сколько у вас было родителей?

— Двое, конечно.

— Как же они могли быть вокруг вас? Для этого нужно, по крайней мере, четырех!

— Ха-ха-ха!

— Ваше здоровье!

— Ваше здоровье!

— И вот такова, я говорил, ирония судьбы. Моим печальным долгом было присутствовать при расстреле старого священника, который тогда меня причащал. Я плакал — не стыжусь признаться. Одно меня утешает: возможно, он святой и молится за нас. Не всякий может сподобиться молитвы святого…

— Таким необычным способом…

— Да. Жизнь — это тайна.

— Ваше здоровье!

— Стаканчик бренди, шеф? — сказал человек в костюме.

— Но в этой бутылке осталось так мало, что я лучше…

— Мне очень хотелось бы отнести немного матери.

— Такую каплю? Нехорошо, один осадок. — Он вылил оставшееся себе в стакан и причмокнул: — Если только у пива бывает осадок. — Потом он замер с бутылкой над стаканом и удивленно спросил: — Вы плачете?

Все трое с полуоткрытыми ртами уставились на мужчину в твидовом костюме.

— Это у меня всегда от бренди, — сказал он. — Извините, джентльмены. Я очень быстро хмелею и тогда вижу…

— Что видите?

— Не знаю. Вижу я, как гибнут все надежды мира.

— Вы поэт.

— Поэт — душа своей страны, — вставил бродяга.

Молнии все вспыхивали в окне — его словно задергивали белой занавеской — и гром загрохотал над ними. Единственная лампа под потолком замигала и потускнела.

— Плохо для моих людей, — сказал шеф, раздавив жука, который подполз слишком близко.

— Что плохо?

— Да то, что дожди начались так рано. Они кое-кого ловят.

— Гринго?

— Гринго это что! Губернатор узнал, что здесь до сих пор остался священник: вы знаете, как он на это смотрит. Будь я на его месте, я бы оставил беднягу в покое. Он помрет либо с голоду, либо от лихорадки, либо сдастся. Он не может причинить ни вреда, ни пользы. Никто до последнего времени даже не заметил, что он тут.

— Вы должны поторопиться.

— О, у него нет никаких шансов, разве что он переберется через границу. Мы нашли человека, который его знает, беседовали с ним, провели с ним целую ночь… Поговорим лучше о другом! Кому приятно быть в шкуре полицейского?

— А как вы думаете, где он?

— Вы удивитесь.

— Почему?

— Он здесь, то есть в этом городе. Простой вывод: с тех пор как мы стали брать по деревням заложников, ему некуда податься. Они его гонят, он им не нужен. Поэтому мы спустили на него этого парня, как гончую. Рано или поздно он найдет его.

— И много заложников пришлось вам расстрелять? — спросил человек в твидовом костюме.

— Еще нет, наверное, человека три-четыре. Давайте прикончим это пиво. Ваше здоровье! — он со вздохом поставил пустой стакан. — Теперь, может, я выпью каплю вашего… сидрала — назовем это так.

— Да, конечно.

— А мы не встречались прежде? Ваше лицо мне напоминает…

— Не думаю, что имел честь.

— Вот еще одна тайна, необъяснимая вещь, — сказал шеф, протягивая длинную жирную ладонь и слегка оттесняя бродягу к спинке кровати. — Почему вам кажется, что видели раньше какого-нибудь человека или местность? Во сне это было или в предыдущей жизни? Я однажды слышал, как доктор объяснял, что это каким-то образом связано со зрением. Но он был янки. Материалист.