Сила инстинкта. Том 2

– Конечно. Разве ты до сих пор не понял, что мы с тобой похожи? Ты ведь тоже родился слабым, но пообещал себе стать сильным и ничего не бояться? У тебя не было природной силы, не так ли? Ты ее воспитал.

Антон промолчал, потому что ответить ему было нечего. Именно так все и было.

– Наш пример показывает, что родиться трусом – это не приговор, – продолжал Иван Леопольдович. – Гораздо важнее, соглашаешься ли ты с ролью мелкого человека, или же берешь судьбу в свои руки. Я выбрал второе, и ты тоже. Ведь не побоялся же обычный студент броситься в рукопашную против нескольких человек, чтобы спасти неизвестных ему людей? А ведь силы были не равны. А еще этот студент не струсил броситься вдогонку опасному преступнику, когда тот был явно сильнее его. Потом я предложил этому смелому парню револьвер с одним патроном – и здесь не подвел. Он не боится умереть, потому что не ведает страха. Да, этот студент еще молод, неопытен, поддается чужому влиянию. Но у него есть стержень. Если он и дальше станет работать над собой и не свернет с дороги, его ждет большой успех. На людей, не боящихся умереть, другие смотрят с большой опаской, ведь они сильнее.

Все, что говорил Кудасов, было абсолютно верным. Антон и вправду боялся, но всегда шел наперекор своему страху. Ему было стыдно поддаться этому чувству. Он, как и статский советник, всегда боролся с ним.

– И мне, дорогой Антон, до боли обидно, что ты видишь во мне врага. На самом деле я твой лучший друг. Я пойму то, чего не поймут другие. Вместе мы сотворим великие дела. Держись меня, и вскоре ты поднимешься очень высоко. Я вознесусь сам и возьму тебя с собой. Можно, конечно, идти поодиночке, но вдвоем быстрее. Путь предстоит непростой, это тебе не пуд сахару. Но и награда впереди ожидает великая. Мы возродим империю, и наши имена навеки будут занесены в историю.

Терпение Антона лопнуло.

– О каких великих делах вы говорите? – он перешел на «вы», словно подчеркивая тем самым, что теперь между их дружбой разверзлась пропасть. – Помогаете Отечеству, говорите? Чем? Вступаете в сговор с отъявленными головорезами, принимаете участие в ограблениях, в убийствах? По вашей вине уже сколько людей погибло! Не сомневаюсь, на вашей совести и другие темные дела, не менее подлые. Вы действуете не просто не по закону, вы действуете не по совести, а это куда хуже. И как смеете вы рассуждать о светлых идеалах? Убиваете людей, играете в грязные игры, а рассуждаете о справедливости. Вы лицемер, вот вы кто!

У Коврова пересохло во рту, но он и не подумал потянуться к бутылке, настолько в нем кипело бешенство. Сидевший напротив него высокородие выглядел спокойным, – выражение его лица не изменилось.

– Ты говоришь так, потому что не знаешь. Да, я помогал шайке варшавских, инструктировал и снабжал информацией. Но для кого я это делал? Думаешь, для себя? Посмотри на мою квартиру, разве я похож на толстосума? Не ради денег все это, а для страны. Потому что эти кабинетные воротнички с чугунными башками, именуемые министрами, жиром заплыли и тупость свою повсеместно демонстрируют. А теперь пусть зашевелятся, побегают.

Нельзя с ними по-другому, пойми ты. Такие развалят империю безо всякого врага. Если уж быть совсем откровенным, то да, я лично предоставлял информацию революционерам, когда взорвали карету графа Толстого и застрелили министра Шверубовича. Пусть этих полоумных становится меньше, задышим свободнее.

Веду ли я свою игру? Безусловно. Ради себя ли? Ни в коем случае. Моя задача – не дать разразиться чуме под названием «народная воля». Иначе получим панику и хаос. А уж тогда Иван Грозный с Василием Шуйским покажутся застенчивыми гимназистами. Такое начнется, что не приведи Господь. И здесь уж не до чистоплюйства, приходится иногда использовать непопулярные методы. Думаешь, мне не жалко людей, погибших при нападении на карету казначейства? Еще как жаль, да вот только нельзя по-другому. Лес рубят, щепки летят. Ты этого еще не понял, потому что не варился в государственной машине. Я бы и рад действовать честно, но правила пишу не я, к великому сожалению. А чтобы ты примерно понимал, кто у нас занимает управленческие должности, прошу полюбопытствовать.

Статский советник протянул Антону папку, где значилось имя полицмейстера.

– Открой. Посмотри.

Ковров развязал тесемки и заглянул внутрь. Там тоже были фотографические снимки. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы отвернуться.

– Кошмар какой, – пролепетал студент. Потом все-таки взял себя в руки и начал рассматривать фотографии. Их было пять.

– Да ведь она еще совсем девочка, – прошептал Антон.

– Лет тринадцать, не больше. Вот так развлекается главный полицейский города. И ты полагаешь, такие люди достойны занимать управленческие посты? Ответь.

Антон молчал, потому что ответить было нечего.

После увиденного захотелось выпить. Он наполнил бокал шотландским напитком и залпом осушил его, даже не почувствовав, как обожгло горло.