Сила Истинной Крови

Я осталась стоять, сжимая кулаки. Кровь бурлила, хотелось жалить его словами, припомнить все его прегрешения. Спросить, не являются ли ему по ночам призраки бывших друзей, которых он убил – жестоко и безжалостно. Или его самообладания и красноречия хватает только на меня, а Ральда он боялся? Боялся так, что решил не только убить, но и осквернить его тело, обречь душу на вечные скитания?

– Что ты сделал с сердцем Ральда? – выпалила я. – Почему ты поступил с ним так жестоко?!

Великая Мать, я вовсе не хотела задавать этот вопрос. Он выскочил сам, на волне яростного негодования.

– На это были причины.

Эйлер сказал это внешне спокойно, но я видела, как шевельнулись желваки на лице, а в глазах вспыхнул огонь.

– Отдай мне его!

Он покачал головой:

– Оно сожжено.

Я пошатнулась. Такого я не ожидала. Почему-то была уверена, что хоть Эйлер и вырезал у Ральда сердце, но всё равно сохранил его. Ведь пока сердце существует, можно провести нужные обряды – и душа найдёт покой. А так мы не сможем даже воздать Ральду посмертные почести. Он никогда не присоединится к душам наших предков. Эйлер не просто убил его – он сделал так, будто Ральд никогда не существовал на свете.

Мне захотелось заплакать. Накатила слабость. Мой бедный брат, разве он заслужил это? Как же сильно нужно ненавидеть человека, чтобы не только убить его беззащитным, но и обратиться так с его душой.

Я пересилила себя, вздёрнула голову и с прямым взглядом сказала:

– Я никогда тебе этого не прощу.

Слова упали между нами. Некоторое время Эйлер просто молча смотрел на меня. Мне показалось, что я смогла его задеть, но в следующий миг он усмехнулся:

– С чего ты взяла, что мне нужно твоё прощение?

– О, что ты, я вовсе так не думаю, – холодным голосом ответила я. – Просто предупреждаю, что что бы ты ни сделал, я до конца своих дней буду ненавидеть тебя и проклинать. Буду молиться всем богам о твоей смерти, и о том, чтобы твоя душа так же не нашла покоя, как душа Ральда, которого ты убил. Пусть я сама сейчас и не могу тебе отомстить, я верю, что придёт миг, когда ты пожалеешь даже о том, что родился.

Эйлер выслушал эту тираду молча, не моргнув глазом. Но судя по тому, как сузились чёрные глаза и дёрнулся кадык на широкой шее, я решила, что внутри у него далеко от спокойствия. Сама же я дрожала от злости. Хотелось визжать, выцарапать этому каменному истукану глаза, сделать ему так же больно, как было больно сейчас мне.

Ну же, давай, поддавайся, мысленно кричала я ему. Начни орать на меня или оправдываться, или хотя бы просто обвини во всяком вздоре. Мне хотелось этого. Это означало бы, что мои слова не оставили его равнодушным.

Но когда он поднялся – на полторы головы выше меня, крепкий, сильный мужчина – я с огромным трудом заставила себя остаться на месте и только выше вздёрнула подбородок.

Попробуй, ударь меня! Покажи, что ты ещё хуже, чем я о тебе думаю!

– Кажется, ты сейчас не готова разговаривать нормально, – проронил Эйлер, не глядя на меня. Так же не глядя, прошёл мимо и вышел из палатки. Снаружи послышался его звучный голос, приказывавший подать коня.

Я осталась одна, дрожащая и ошеломлённая. Вот так просто взял и ушёл? Скотина!

Потом нахлынуло осознание – а вместе с ним и страх.

Мать всегда говорила, что я чересчур откровенна, что на уме, то и на языке, болтаю, не думая о последствиях. Вот и сейчас – даже в голову не пришло, что мы с Рейтинной посреди вражеского лагеря, в полной власти Эйлера. Захоти он – может и к позорному столбу поставить, и плетями отхлестать. То, что он до сих пор этого не сделал, может значить только, что время ещё не настало.

Я присела на краешек стула. Глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Что ж, уже брошенные в лицо слова обратно не заберёшь – да и не хотелось. Если Эйлер станет мстить – так же низко и подло, как он поступил с братом, – остаётся лишь вытерпеть это с высоко поднятой головой.

Мне недолго позволили предаваться размышлениям. Уже через несколько минут за мной пришёл незнакомый воин и проводил обратно в палатку, где ждала Рея. Неохотно отделываясь от обрушившегося на меня шквала вопросов, я бессильно упала на мягкий ковёр. Сначала просто лежала, а потом навалилась усталость – и я сама не заметила, как задремала.

Когда меня разбудили, на столе уже ждал завтрак. Или, судя по времени, это был скорее обед?

Эйлер выделился даже тут: это была далеко не та простая пища, которую можно ожидать в боевом лагере. Тут была и камбала, и огромные жаренные в масле омары, явно доставленные издалека и сохранённые магией, множество овощей, а на десерт – сладкая дыня. Рея уплетала за обе щёки, а я жевала, не особенно ощущая вкус.

Интересно, это всё нарочно?

Такое чувство, будто у Эйлера денег куры не клюют. Или он намеренно пытается показаться богаче, чем есть? Ведь если у лорда хватает золота на богатое убранство и роскошную пищу, значит, и на военные нужды хватает с лихвой. А значит, вся эта показуха преследует ещё одну цель: показывает, что с Гардами не стоит связываться.

Что ж, мне от этого ни жарко и ни холодно.