Сила Хогвартса

Двери лифта открылись. Гарри зашёл внутрь вслед за Джей-Джеем и прислонился к стенке, закрыв глаза. Он заранее знал, что скажет доктор Роландс. Прошло уже три дня с тех пор, как он последний раз уходил из больницы, а значит, и три дня с тех пор, как он в последний раз спал в нормальной кровати. Когда в восемь часов его дежурство закончится, ему прикажут отправляться в дом Роландсов и отдыхать вплоть до вечерней смены. Что ж, так, по крайней мере, я никому не помешаю своими кошмарами.

Пока лифт спускался, Гарри снова погрузился в свои мысли о прошедшем месяце вдали от волшебного мира. Он ещё помнил панику, охватившую его, когда у него проявился целительский дар. Некоторое время он даже думал, что никогда больше не сможет прикоснуться ни к одному живому существу, не опустошив при этом свои резервы. Но это не помешало другим касаться его. И Гарри быстро понял, что ему стоит беспокоиться лишь о своих ладонях. В этом было рациональное зерно, ведь годами его магия проходила через них в палочку.

После ещё нескольких «случаев исцеления» Гарри научился чувствовать, как нечто, что, как он предположил, было магией, устремлялось к его ладоням, а мгновения спустя они начинали слабо светиться. Обычно это случалось во время его разговоров с пациентами об их болезнях. Гарри мог лишь предположить, что причина срабатывания его способности в том, что он испытывал сочувствие к этим людям, — как-то так, в общем. Этому не было никакого научного обоснования, а сам он не слишком горел желанием проверять свою теорию на всех пациентах больницы, поэтому пока успокоился на имевшемся объяснении.

Звук открывающихся дверей вырвал Гарри из задумчивости. Он посмотрел на Джей-Джея, проигнорировав его обеспокоенный взгляд, и жестом показал ему идти вперёд. В последнее время он слишком часто ловил на себе подобные взгляды... ну, вообще-то, он получал их постоянно. Просто теперь люди стали делать это чаще. Гарри вышел вслед за Джей-Джеем из лифта, заметив, что они направлялись в сторону кабинетов. Должно быть, доктор Роландс наконец-то решил заняться бумажной работой.

Джей-Джей остановился перед четвёртой дверью справа и, постучав, открыл её.

— Я нашёл его, он шатался по отделению интенсивной терапии, — сказал он, входя внутрь, и Гарри последовал за ним.

Доктор Роландс сидел за своим столом, заваленным бумагами. Он смерил Гарри долгим взглядом, а потом повернулся к Джей-Джею.

— Спасибо, Джей-Джей, — сказал доктор, вставая. — Ты можешь вернуться к своим обязанностям. — Джей-Джей кивнул и, не сказав больше ни слова, вышел, закрыв за собой дверь. Доктор Роландс медленно обошёл вокруг своего стола и остановился перед Гарри, а потом вздохнул. — Прости меня за мою прямолинейность, Орион, но выглядишь ты измотанным. Когда ты в последний раз нормально спал?

Гарри отвернулся, пожимая плечами. Сказать по правде, ему не удавалось нормально выспаться с тех пор, как он сбежал из Хогвартса, но он не собирался кому-либо рассказывать о причинах этого. Гарри уже приходилось переживать фазу кошмаров в прошлом году поле того, как умер Седрик Диггори. Хотя тогда справиться с этим ему помогли Сириус и Ремус. Они понимали, что Гарри чувствовал себя виноватым, и помогли ему понять, что он сделал всё, что мог, чтобы спасти Седрика.

Но сделал ли он всё, что мог, для Ремуса? Гарри никогда не будет до конца уверен в этом. Тогда он думал, что поступает так, чтобы избавить Сириуса и Ремуса от гнева Волдеморта. Тогда он считал, что Ремус выживет, несмотря на раны, нанесённые ему серебряной рукой Питера Петтигрю.

Из мыслей Гарри вырвал голос доктора Роландса.

— Присаживайся, Орион, — тихо сказал он и подождал, пока Гарри послушается. — Я подозреваю, ты знаешь, зачем Джей-Джей привёл тебя сюда. — Гарри кивнул. — Орион... Джон, я знаю, что ты всё ещё чувствуешь, что обременяешь меня, но, могу тебя заверить, это совсем не так. Мне нравится твоя компания. Ты хороший мальчик, и все здесь знают об этом. С тех пор как ты начал тут работать, ты стал чем-то вроде божьего дара. Ты помогаешь стольким людям. Почему ты чувствуешь, что не заслуживаешь того же в ответ?

Гарри открыл рот, чтобы ответить, но внезапно его шрам обожгло слабой жалящей болью. Тут же забыв о разговоре, он закрыл глаза и опустил голову, быстро проделывая все необходимые шаги для очищения сознания. Но боль просто не желала проходить. Она была не такой уж и сильной, но всё же сильнее, чем что-либо, что он чувствовал в последнее время. Он почувствовал слабые прикосновения злости и раздражения и сразу же направил все свои усилия, чтобы прогнать их. Не сейчас! Почему я чувствую его именно сейчас?