Сила любви

Любовь скрутила Флёр, словно внезапная горячка, и эта болезнь тяжестью легла на ее сердце и беспокойством на тело. Боже правый, что же будет дальше? Собственно, выход она видела только один: они соединят свои судьбы святыми узами брака. Благословение священнослужителя узаконит грешные желания, лишающие ее сна.

Флёр уже не сомневалась, что граф Шартьер имел в виду именно это, когда говорил о предстоящем решении всех проблем в Париже. С облегчением она наконец расслабилась и погрузилась в пелену неспокойной дремы, видя во сне, что ее обнимают руки любимого.

Глава 6

Дерзкие ёрнические куплеты распевал мужской голос. Он проникал в помещение из переулка через открытое окно, и Флёр покраснела, уловив смысл небрежно срифмованных строк:

Хотя Диане много лет,
Не мил ей без охоты свет,

Сегодня ж, сердце веселя,

В силки заманит короля.

Ах, Ката, Катарина!

Печальная картина!

Как ни быстро она пересекла комнату, чтобы закрыть окно, все же не удалось помешать тому, что королева, как раз надевшая на свое праздничное облачение тяжелое жемчужное колье, тоже услышала песенку. Флёр не смела поднять глаза. Борясь с тугим оконным шпингалетом, она ожидала приказа госпожи схватить и наказать дерзкого насмешника. Однако с губ королевы не слетело ни слова.

Наоборот, казалось, что Катарина Медичи полностью занята рассматриванием своего украшения. Потом она взяла в руки большое изумрудное кольцо, отделанное расположенными по кругу шлифованными алмазами и замерцавшее при слабом сиянии свечек, вставленных в тяжелые серебряные светильники.

— Как вы думаете, Флёр, гармонирует ли этот зеленый тон с пурпуром моего платья или сюда лучше подойдет рубин?

Флёр глубоко вздохнула, пытаясь справиться со своим разочарованием и гневом. Если бы она обладала властью королевы, то ее вспыльчивый темперамент натолкнул бы ее на решение отправить наглого певца в камеру пыток. Неужели ему было необходимо распевать свои sottise[6] именно под окнами покоев королевы?

— Рубин, Ваше Величество, — ответила она наконец и повернулась спиной к окну. — Его сияние оттеняет белизну ваших рук, между тем как с зеленью изумруда они кажутся бледноватыми.

— Верно, вы правы, дорогая! — Казалось, для флорентийки нет ничего более важного, чем выбор одного из двух драгоценных колец.

Ни то, что народ распевал про нее в переулках насмешливые куплеты, ни тяготы путешествия, которое наконец закончилось в Париже, не могли сломить ее железного самообладания. Флёр не знала, восхищаться этим или жалеть королеву. Между тем королева облачилась в тяжелые парчовые юбки и платье цвета красного бургундского вина с горностаевой опушкой, чтобы отправиться на балет, который был в этот день поставлен в танцевальном зале в честь короля.

— Поторопитесь, дитя мое! Король вот-вот прибудет, а я хочу, чтобы в приеме участвовали все мои дамы.

Флёр выразила свое повиновение низким поклоном и оставалась в таком положении, пока королева не вышла из комнаты.

Украшенный башенками дворец Пале Турнель, в котором располагался танцевальный зал, служил жилищем для королевы в Париже. На первый взгляд он очень разочаровал Флёр. И хотя королевский дворец Лувр в этот момент походил скорее на строительную площадку, для правительницы Франции можно было подобрать более красивое жилище, чем этот старый дворянский замок, в котором едва хватало места небольшому количеству слуг. Флёр опять пришлось делить спальню с еще двумя фрейлинами.

Пока она, выполняя поручение королевы, укладывала ее украшения обратно в сундук, пока давала распоряжения служанкам снова убрать помещение, где королева в течение прошедшего часа совершала свой туалет, мысли молодой женщины постоянно возвращались к событиям последней недели, которые грозили окончательно лишить ее спокойствия, и без того уже поколебленного.

В составе королевской кавалькады, покидающей Шенонсо, Флёр не обнаружила Ива де Сен-Тессе. Не раз она была близка к тому, чтобы спросить о нем Виолу де Монтень, но так и не решилась. Она знала, что увидит его в Париже. Он ведь ей это обещал. Но Флёр беспокоило то, что после беседы, на которую его вызвала Диана де Пуатье, он исчез.

Флёр испытывала отвращение к холодной, честолюбивой даме, которая за счет королевы возвысилась до положения могущественнейшей госпожи Франции, лицемерно называя себя другом как Его, так и Ее Величеств. Но не понимала Флёр и Катарину Медичи, которая со всевозможными почестями принимала соперницу в своих покоях, между тем как та, разумеется, и сегодня находилась в обществе короля Генриха. И конечно, вместе с ней около короля кружится весь двор. Хотелось надеяться, что среди придворных присутствует там и Ив де Сен-Тессе.