Сила любви

— Что за патетические выражения? Вы придаете пустому флирту слишком большое значение, любезнейшая дама!

Флёр показалось, что пол под ее ногами качается. Она с трудом сглотнула слюну.

— Боюсь, что я вас не понимаю. Скажите, прошу вас, прямо, что вы имеете в виду, и не мучайте меня намеками в духе Сивиллы[7]. Как могут необычайно нежные ласки моего будущего супруга не иметь для меня никакого значения?

Словно пораженная громом, она искала в жестком лице и погасших темных глазах воспоминания об их любви. Но он еще не успел открыть рот для ответа, а она уже знала, что услышит что-нибудь отвратительное — такое, что исправить будет уже невозможно! Гневная улыбка блуждала по губам, которые она совсем недавно целовала с такой страстью и нежностью.

— Неужели вы совсем не разбираетесь в сущности тех знаков внимания, которые вам оказывают, крошка моя? Все это — лишь игра, которую с удовольствием ведут многие взрослые люди. Позабавятся да и прекращают всякие разговоры о такого рода мелочах.

Если бы у нее земля разверзлась под ногами и она полетела прямо в ад, то и тогда Флёр не пришла бы в больший ужас. Тут могло быть только одно объяснение: Ив де Сен-Тессе только что позволил себе по неизвестным причинам жестокую шутку. Нечто вроде испытания ее любви. Да, только так и можно все это понять. Флёр поборола леденящее сердце отчаяние и заставила себя гордо поднять голову.

— Мелочи? Можете ли вы подробнее объяснить, как это понимать, сеньор? Вы даете мне понять, что я обманулась в ваших намерениях? — произнесла она, и каждый слог стоил ей неимоверных усилий.

— Мои намерения были ясны, — ответил дворянин и устремил свой взгляд поверх ее головы к верхним ступеням лестницы. — Вы очаровательны, и мужчина должен быть каменным, чтобы не желать овладеть вами.

Флёр постаралась заглушить в себе слабую надежду, которую пробудил в ней этот ответ. Что ж, как-никак, он находит ее красивой!

— Однако, — продолжал он, — не можете же вы всерьез ожидать, что вам предложат вступить в брак? Ведь женщина, на которой я женюсь, принесет миру наследника рода Шартьер. Я надеюсь, что это будет дочь благородных родителей, имеющая безупречную репутацию. Мужчина моего ранга никак не может жениться на дочери торговца…

— На дочери торговца… — От столь коварного удара Флёр зашаталась.

— Моя супруга должна происходить из высшего сословия, вы должны это понять. Как ни очаровательна ваша внешность, но отец ваш стоит во главе торгового дома Торнабуони, и его еще никогда не видели при дворе. Вы можете быть уверены в моей симпатии к вам, но, пожалуйста, отбросьте ваше неоправданное честолюбие и давайте пойдем на торжество. Вы не должны чувствовать себя обиженной, никто не упрекает вас вашим низким происхождением. Всему свету известно, что первейшее желание Катарины состоит в том, чтобы окружать себя хорошенькими дамами, а цель его заключается в том, чтобы, быть может, когда-нибудь отвлечь внимание короля на одно из этих созданий, которое находится под ее властью и влиянием. Я понимаю, что должен ценить то предпочтение, которое вы мне выказали…

Флёр и сама не знала, откуда в ней взялась таинственная сила, удержавшая ее в этот момент на ногах. Словно оглушенная, смотрела она на человека, которому безоглядно отдалась и подарила свою любовь. Пустячный флирт! Нежная шутка! Мимоходное подтверждение его искусства совращать! Глубочайшее и полнейшее унижение, какого она еще никогда не испытывала за восемнадцать лет своей жизни, окруженная заботами родной семьи.

Глубокий вздох вырвался из ее груди, и граф Шартьер снова небрежно предложил ей опереться на его руку.

— Разрешите проводить вас на праздник, дорогая моя! Музыканты уже начали исполнять свои партии, и мы можем пропустить балет, если продолжим нашу бессмысленную дискуссию.

В растерянности смотрела Флёр на его загорелую руку, которую украшал золотой перстень с изображенным на нем гербом. Герб рода Шартьер! Если эта почтенная семья порождает таких обманщиков, то гордиться тут нечем. Она резко вырвала руку.

— Не трудитесь, сеньор! — выдавила Флёр сквозь сжатые зубы и с улыбкой, способной поразить подобно лезвию шпаги. — Но будьте уверены, что вы обязаны жизнью лишь тому достойному сожаления факту, что женщине не позволено вызывать на дуэль подлых лжецов. Вы отвергли мою любовь, получите же взамен мою ненависть!

Плавным движением она повернулась к нему спиной и, шурша юбками, сохраняя осанку, достойную королевы, проплыла мимо озадаченного таким поворотом событий графа. Бело-золотой шлейф ее элегантного облачения прошелестел по его остроконечным ботинкам, а очаровательная, увенчанная жемчугом головка выказала гордость, способную поспорить с его надменностью. Черты его лица выразили мимолетное сожаление, потом он как бы подтолкнул себя и последовал за ней.