Сила Мира

Затем пауза кончается. Аэлла и маги бьют одновременно, заклятия сталкиваются в невиданном противоборстве. Системы магии перемешиваются, рождая самые невероятные комбинации, насмехающиеся, кажется, надо всеми законами магии. Выглядит это как столкнувшиеся в небе между противниками две огненные волны — пурпурная со стороны отряда Мелхиседека и синяя, прикрывающая Аэллу и Неккару. Там, где они встретились, вспыхивает яростное многоцветное пламя, пожирающее, кажется, сам воздух. В сущности, так оно и есть — там, где отбушевали подобные чары, обычно не остается ничего, хотя это ничто тут же заполняет воздух… Но образовавшаяся рана на теле мира, если будет достаточно велика, вполне может стать смертельной. Или вызвать осложнения, сопоставимые с вредом от Врат.

Первое время кажется, что силы равны. Пятеро сильнейших магов, благодаря щедро отдаваемой накопителем Силе, из последних сил держатся против одной послушницы, вооруженной Силой Мира. Оправившись от шока, Неккара, как может, помогает — но что значит старшая жрица в там, где сошлись главы сильнеших Храмов и человек-Ключ? То же, что рыбачья шаланда в бою линейных кораблей…

Линия огня медленно ползет в сторону Аэллы. На лице женщины отражается тревога, потом нечто, близкое к панике. По лицу Аэ градом катится пот. Аэлла сильнее, но противостоят ей не только сильнейшие, но и опытнейшие маги, их опыту и знаниям противопоставить нечего… Пусть от Врат, послушные зову новой Хозяйки, валом валят Твари Ночи, пусть неприятельские маги чувствуют себя не лучше, она осознает, что прогрывает. Проигрывает безнадежно.

Особенно усиливается это чувство позже. Упругий толчок новой Силы, молодой, неистовой, жаждущей жить и сметающей на своем пути все преграды. Линия огня ползет в сторону Аэллы быстрее.

— Что это? — хрипит женщина. — Нек, что за Сила?

Целительница выглядит не лучше. Во рту — жлезистый привкус крови, первый признак перенапряжения. Если не остановиться… Как тут остановишься, когда Аэ держится из последних сил, отдавая борьбе всю драгоценную Силу Мира?

— Сила Амриты, — рычит от боли и напряжения Неккара, сплевывая кровь. Бесценный подарок тем, кто атакует Аэ. Увы, скорее всего, использовать ее кровь они не успеют… — Сила, порожденная любовной страстью. Усиленная… Магией Исми…ны.

— Исмины? Крейтон прав насчет Сати?

— Нет… Там… Амелия…

— Мне не удержать всех вместе, — пыхтит задыхающаяся, будто от долгого бега, Аэлла. Шапка слетела, от волос, пропитавшихся кровью и потом, валит пар. — Сати говорила… Нам помогут…

— Хорошо бы, — вздыхает целительница и, не в силах больше стоять, оседает в кровавую кашу.

В следующий миг на почти победивших магов обрушивается ливень сосулек, ледышки выбивают в шлаке заметные воронки, тонко воет невесть откуда взявшийся вихрь. Давление вражеской магии разом спадает, пропадает надвигающаяся стена пламени.

— Пришли, — чуть слышно произносит Неккара. Аэлла не говорит ничего — просто опускается рядом с Неккарой в кашу из разодранных внутренностей и прикрывает глаза. Она не знает, как будет отбиваться, если маги любой из враждебных группировок до нее доберутся. Может, если передохнуть, Сила Мира вернется? Тетрик добился своего — заставил ее израсходовать Силу на второстепенные цели.

…Сейчас Амелия совсем не напоминает стройную, гибкую, изящную танцовщицу, женщину зрелую, но еще не старую. Налитые кровью глаза выпучены, пот, ручьями сбегает по исцарапанному, испачканному сажей и кровью чудовищ, лицу, губа закушена — по подбородку Амме пролегла кровавая дорожка. Шапка слетела, волосы слиплись от пота, крови и грязи. Растрепанная, неприлично всклокоченная старуха, лицо превратилось в жутковатую маску, перекошенную болью и яростью — да и только. На мою возлюбленную, Верховную жрицу Исмины, легла основная тяжесть борьбы — она одна способна противостоять нашим недругам в их же системе. А недругов, как догадались мы почти сразу же — двое. Неккара и Аэлла, изменившие своему Храму жрица и послушница. Впрочем… Знают ли они, что изменили? Вот уж вопрос — всем вопросам вопрос…

Остальные выглядят не лучше. Мелх, Эккерхард, наверняка и я тоже — смотримся и пахнем так, будто только что из городской канализации славной Марлинны или застенков Великого Храма Лиангхара. Мы наносим удары — в разных системах, с поправкой на противонаправленность, пускаем в ход самые сильные и изощренные заклятия, какие только можем. Бьем — и выдвигаемся обратно в первый ряд, сдерживать чудовищ, пока товарищ, которому пришла очередь атаковать, делает дело. Но изменницы, одна из которых владеет Силой Мира, легко отбивают удары. Их Сила не расчленена на системы, и потому почти неодолима для таких, как мы, даже для более сильных. Может, что-то смогли бы сделать Боги (да и то все вместе), но на поле боя их не видно.