Сила Мира

На глаз простого зрителя и Налини, и ее ученицы куда как хороши. Однако Тетрик, видевший их вблизи, и сам уже кое-что знавший о священном кантхи, может безошибочно определить: и Аэлле, и Сати до Наставницы еще расти и расти… Примерно как ему — до них самих. Это заметно по множеству мелочей, которые обычному зрителю, может быть, не видны, но от знатока их не утаишь.

Тетрику кажется, что лучшая именно Аэлла, хотя в Храме появилась позже с детства учившей священные танцы Сати, да и двадцать четыре года — уже не лучший возраст, чтобы начать все сначала. Но Аэ схватывает показанные Наставницей движения на лету, а потом выполняет их грациознее и выразительнее, чем Сати. Тетрик не взялся бы сказать, в чем тут дело. Наверное, Аэ лучше понимает, что танцует, и, соответственно, у нее танец получается живым и ярким… А главное — в каждом движении сквозит любовь Аэ к танцу.

  Заря на полнеба полыхала,
  Тучи черные вдаль ветер нес.
  Звал развеять скуку зазывала,
  Посмотреть на светлый танец грез…

Гимн пришел из Аркота, он куда старше, чем Эрхавен и (страшно подумать!) Храм. Но каждый видит в нем что-то свое. Перед глазами Тетрика встает жаркий летний день, когда Эрхавен прощался со своими героями, погибшими в бою. Тысячи печальных лиц, слезы и проклятия врагам и предателям — все это снова встает перед глазами. Заваленная трупами площадь перед ратушей, забитый до отказа ранеными госпиталь, в который превратился один из пустующих бараков на Базарном…

Юноша словно вернулся туда, в душную тесноту лазарета, наполненную резкими запахами снадобий, окровавленных бинтов, гниющих ран и почему-то рыбы, стонами и проклятьями. От себя не уйдешь — однодневная война еще долго будет преследовать его (да и всех, кто тогда встал на пути «черноплащников» и Дюрандовых мерзавцев) в ночных кошмарах… Кто сказал, что в прошлое нет возврата? Есть. Если только прошлое жжет огнем.

 …И пускай от боли сердце стонет,
  А предательство нельзя простить,
  Беспросветная на сердце полночь,
  Так, что в голос хочется завыть, —

  Своим танцем, будто райская жар-птица,

  На сердцах растопит лед она —
  Каждый слышал звон браслетов танцовщицы,
  Но никто — как плакала ее душа…

Предательство тоже было. Причем чудовищное, ибо совершено теми, от кого его следовало ждать в последнюю очередь. Конечно, Налини никому не рассказывает о том, что знает (хотя бы потому, что сын, крошка Шарль, тоже Бонар), но ведь и Тетрик, не такой уж безмозглый, а главное, помнит, кто хотел женить младшего сына на дальней родственнице короля-Атарга.

Потому Налини, если разобраться, очень тяжело. Она ведь спасла старого изменника, ибо без него род Бонаров, лишившийся обоих будущих предводителей, рассыплется. А когда провожала в последний путь Бонара-младшего (который побыл ее мужем всего ночь), сердце Наставницы вообще разрывалось от боли. Он и сам испытал такое, что Атаргам не пожелаешь, когда потерял сестру. Но и это меньше пережитого Наставницей…

Но Налини тогда танцевала так, что «Звон браслетов танцовщицы» в ее исполнении вспоминают до сих пор. Конечно, не допусти светлая Исмина такую необходимость, но если подобное случится… Хотел бы он сам держаться так же — бестрепетно делать свое дело и улыбаться назло горю, смерти и предательству…

  А она плыла, она кружилась,
  Словно воплощенная мечта,
  Будто с неба южного спустилась
  Крупная и яркая звезда…

Да, Аэлла и Сати вполне походят на эту «воплощенную мечту», и на звезды тоже, и не одну, а сразу две. Особенно Аэлла — огненная коса по временам кажется живой, выверенные, отточенные и в то же время женственно-плавные движения, кажется, говорят: только смерть нельзя исправить. Остальное — беды вполне посильные, с которыми можно и нужно бороться, и которые, если человек сможет их преодолеть, лишь закалят тело и душу, помогут освободиться он глупых страхов…

  Тем, что можно в ней вперед стремиться,
  В танце сказано, жизнь хороша…
 …Каждый слышал звон браслетов танцовщицы,
  Но никто — как плакала ее душа.

Неизвестно, кто писал гимн и переводил его на эрхавенский язык, но они полностью правы. В этом немногие отдают себе отчет, но если не идешь вперед, то катишься назад. А если стремишься сделать невозможное, часто добиваешься того, о чем не мог раньше и помыслить… Например, научишься танцевать, как Налини… Хотя нет, едва ли и он, и девчонки когда-нибудь сравнятся с Наставницей. А вот с Аэллой — пожалуй, что и получится.