"Сила молитвы" и другие рассказы

Он никогда не говорил мне: «Делай так, а так не делай». Он говорил: «Попробуй, но знай, что от этого могут быть такие-то и такие последствия». Он, например, очень сдержанно отнесся к моему желанию поступить в монастырь: «Попробуй…» А через два года, когда я, пожив в Псково-Печерской обители, из нее ушел, внимательно посмотрел в глаза и похлопал по плечу: «И правильно сделал!..» И только через полгода, когда я уже более-менее пришел в себя, сказал: «Хорошо тебе там было. Надо было потерпеть…»

Было время, когда я не мог ходить в церковь. Меня там все раздражало — и певцы, и священники, и даже запах ладана. У меня хватило сил, чтобы добраться до отца Василия. И он так радостно говорит: «А ты в церковь не ходи, ты ко мне приезжай! Чайку попьем, погуляем…»

Я приезжал к нему почти каждый день. Мы гуляли по кладбищу, он останавливался почти у каждого креста и рассказывал про жизнь человека, лежащего здесь. Мы говорили о чем угодно: о погоде, о политике, о кино, даже о первой влюбленности. Иногда просто сидели на скамеечке и смотрели на весну.

Через пару месяцев я вернулся в храм. Отец Василий объяснил мне, что такое происходит почти со всеми, кто искренне пришел в Церковь. «Это как в браке: сначала все забываешь от любви, а потом начинаются будни и сердце остывает. Это не значит, что кончилась любовь. Это значит, она стала более спокойной, зрелой, глубокой. Вера тоже имеет свои этапы, свои испытания. Господь то приближается, то удаляется от нашего сердца. Но ты всегда помни дни первоначальные, когда ты вошел в храм. Помнишь, как горело твое сердце? Ты готов был отдать свою жизнь за Христа. Это и есть момент истины. Всегда его храни в своей памяти, и никогда не отпадешь от воды Жизни. Что бы ни случилось…»

Наши отношения не были идеальными. Мы часто спорили по житейским или политическим вопросам. Я от рождения упрям, отец Василий — тоже не подарок. Однажды он с внуком отдыхал на берегу озера. Рядом подростки ругались матом. Батюшка сделал им замечание, потом еще одно. А на третий раз взял каждого за шкирку, отнес подальше и сделал им такое внушение, что их будто ветром сдуло.

Самый серьезный конфликт произошел у нас в октябре 1993 года. Я приехал в Питер на похороны Саши Сидельникова, которого убили перед Белым домом в Москве, и зашел к батюшке. Я был зол и взвинчен до предела теми событиями, которые произошли накануне в столице. Отец Василий возьми и скажи: «Правильно сделали, что подавили, а то бы опять коммунизм победил». И тут меня понесло…

Я, конечно, не любил коммунистов, но и либералов, которые устраивали демократию таким способом, не принимал на дух. Мой друг погиб, мой однокурсник сидел в тюрьме, мой мастер — известный кинодраматург — жил в нищете и унижении. А еще эти молодые волки, в которых не было ни чести, ни совести, были врагами Божиими и хвастали этим. Как можно их защищать? Как можно одобрять их беззакония?..

В общем, я наговорил батюшке много гадостей и хлопнул дверью. Мне было очень плохо в поезде, когда я возвращался домой, мне было худо весь год, в который я не посещал его.

И вот наконец я не выдержал. Приехал на Московский вокзал и сразу поспешил в Серафимовский храм. Отец Василий служил. Когда повернулся к народу, чтобы сказать «Мир всем», то заметил меня, стоявшего у выхода, и подмигнул. Когда давал богомольцам крест, то во весь голос говорил: «Смотрите, кто к нам приехал! Москвич к нам пожаловал! Блудный сын к нам явился!..» Люди оглядывались, улыбались, а мне было неловко, но при этом какая-то мощная теплая волна охватила с головы до ног и долго не отпускала. Я исповедался тогда в алтаре, возле престола, потом сделал земной поклон своему духовному отцу и получил прощение.

Мы виделись редко и всегда коротко. Я переехал в Москву, здесь посчастливилось мне познакомиться с владыкой Василием (Родзянко), который во время своих прилетов из Америки решал все мои внутренние проблемы. Отец Василий это одобрял: «Чего тебе мотаться, когда рядом такая духовная глыбища…»

Летом 1994 года я приехал с группой московских паломников в Псково-Печерский монастырь. Днем мы работали на поле, а утром и вечером неукоснительно посещали все службы. Я был рад пообщаться с друзьями-монахами, с которыми прожил в свое время бок о бок два года.

Однажды я спешил на вечернюю службу и вдруг у святого колодца увидел отца Василия. Он улыбался и приветственно махал мне рукой. «Приехал к старцам за советом!» — объяснил он.

А потом мы простояли у колодца часа четыре, как раз до конца богослужения, и не было вопроса, на который бы я не получил ответ. Мы говорили о политике, о власти в Церкви, о монашестве, о современном христианстве, о духовничестве. О чем-то отец Василий говорил образно, притчами, о чем-то — прямо и открыто. Я, конечно, не могу передать все его слова, потому что они были произнесены в доверительной беседе и предназначались только для меня, но что-то могу опубликовать, потому что считаю это важным для современного Православия.