Мишель останавливается в шаге от меня и с её глазами начинает происходить что-то невообразимое… Чудесная зелень сменяется бескрайней Тьмой, готовой вот-вот поглотить не только меня, но и весь мир. Малюсенький и ничтожный, я с трудом балансирую на самом краю, не поддающейся осмыслению и пугающей до паралича, бездны, готовый в любую секунду сорваться вниз, на верную погибель. А вдоль позвоночника пробегает ставший уже привычным могильный холод.
— Помнишь, недавно я говорила, что могу оказаться совсем не тем человеком, что ты себе нафантазировал?
Киваю в знак подтверждения, совершенно не в силах ни вымолвить слова, ни разорвать зрительный контакт.
— А тебе не приходило в голову, что все эти жалкие перешёптывания, звучащие за моей спиной, могут иметь под собой реальную почву? Более того, вдруг это лишь вуаль, скрывающая гораздо более страшные вещи?
Антинаучное воздействие усиливается ещё больше, инструкторша циклопически вырастает в размерах, грозя заполнить собой лабораторию целиком.
Неимоверным усилием воли стряхиваю с себя дьявольское гипнотическое наваждение, благоразумно отвожу взгляд в сторону, чтобы ничего больше не чудилось, и осторожно спрашиваю:
— Можно до тебя дотронуться?
Получив согласие, беру её ладонь, нежно целую, пытаясь огнём своего сердца разогнать сгущающийся над ничего не подозревающим миром вечный сумрак.
— Мишель… да плевать я хотел на твои скелеты в шкафу и прочее наследие! Для меня есть только здесь и сейчас!
— Услышанное надо трактовать так, что Дмитрий Александрович предъявляет на меня права?
Тембр голоса крайне бесцветный, но я и без официоза точно знаю, что это не слабость.
— Ты не вещь, чтобы предъявлять на тебя права! — возмущённо фыркаю.
— Хорошо… скажу иначе… это значит, что ты мечтаешь стать моим мужчиной?
— Мужчиной! Другом! Совершенно неважно кем! Всё, чего я хочу — это, чтобы ты позволила стать частью твоей жизни!
— Немножко неожиданно… — тихонько шепчут прекрасные девичьи губы. — И очень-очень сложно…
— Если оба хотят одного и того же, то есть большая вероятность, что всё получится! — позволяю себе осторожную улыбку и снова целую её ладонь.
— Димка… какой же ты романтик, и ты даже не представляешь, во что впутываешься…
Хочется браво передёрнуть плечами, недвусмысленно давая понять, что мне море по колено. Однако не получается. Мешает, сидящее глубоко внутри необъяснимое и крайне могущественное, чувство тревоги.
— Это значит — да? — невзирая ни на что, продолжаю гнуть свою линию и даже нахожу мужество снова посмотреть ей прямо в глаза.
— Ты меня за этим вызвал: напугать помощника и признаться в чувствах? — выражение лица в мгновение ока превращается из сверхъестественно пугающего в доброжелательное и даже чуточку лукавое.
— Не совсем. Это насчёт предложения капитана, — как человек здравомыслящий решаю, что сейчас нет надобности наседать. — Понимаешь, по понятным причинам я больше не смогу стирать записи «чёрного ящика», а значит, нам нужен другой план, объясняющий твои выдающиеся навыки пилотирования.
Мишель, нахмурив брови, сосредоточенно думает.
— Есть мысли, как это сделать?
— Ещё нет. Меня только что осенило, и я сразу же вызвал тебя. Кстати, я до сих пор не понимаю, как ты уже с первой попытки смогла так блестяще управлять мехом.
До сих пор не покидает ощущение фантастичности минувших событий. Словно некий комарик зудит в глубине сознания, не позволяя принять произошедшее как данность — мол, было и было. В принципе, уже невероятная удача, что интерфейс меха её не отверг, ведь всего десять процентов испытуемых оказываются пригодными к нейросвязи, но Мишель в том бою ещё и выдала такие навыки управления, что не снились ни одному известному мне пилоту! Кто-нибудь объясните — как это возможно?!
— Я просто пыталась быть собой, — инструкторша недоумённо пожимает плечами.
— …в смысле?
— В прямом. Я действовала как в обычной жизни.
От этих слов у меня в голове рванула граната. Хватаю со стола коммуникатор и вызываю капитана.
***
— Говорите, специальные навыки владения телом помогают более эффективно пилотировать меха? — голос, как и весь вид капитана, выдаёт крайнюю степень воодушевления.