Сила одного

Итак, сначала узнаешь все, что известно этим козлам, и сразу передаешь все, что узнал, мне на “мобилу”, я дам тебе и свой номер.

Потом твоя основная задача— сказать этим ублюдкам, что тебе удалось узнать, как выйти на связь с покупателями. Их фальшивый номер “мобилы” я тебе тоже дам. По нему будет работать мой человек. Каким именно образом ты заставишь их поверить, что действительно совершил побег, узнал номер покупателей и все такое— меня абсолютно не волнует. Придумай. От этого зависит их жизнь, — Николай ткнул пальцем в сторону Большого и Малыша, — и твоя тоже. Не надейся даже, что тебе удастся удрать от меня— достану из-под земли. Но если выполнишь все так, как я сказал, я оставлю вам всем троим жизнь. А тебе— как и обещал— помогу отмазаться. Ото всех— ментов, военных и самого дьявола. Сделаю тебе чистые документы. Дам деньги. и можешь катиться на все четыре стороны. И твои дружки— тоже. Конечно, — взглянул на всех троих Николай, — никаких гарантий сейчас я вам дать не могу. Но вам придется поверить мне на слово. Хотя бы потому, что вам больше ничего не остается. Итак, я тебе, кажется, все сказал. Так вот, я тебя спрашиваю: ты согласен?

Малыш дернулся было со своего места. — Не соглашайся, он все равно всех нас “кинет”…-и рухнул, получив удар рукояткой пистолета в затылок.

Большой мрачно посмотрел на ударившего Малыша охранника.

— Я тебя, солдат, кажется, кое о чем спросил? — даже не обернувшись на всю эту сцену, вновь обратился к Данко Николай.

К этому моменту Данко уже успел все обдумать. Поэтому он коротко ответил:

— Согласен.

Николай удовлетворенно хмыкнул. Затем приказал Колосу посадить Большого и Малыша в ту камеру, где сидел Данко. А самому Данко дать “мобилу”, необходимые телефонные номера. И— как только стемнеет, ночью— вывезти его на машине и высадить подальше от бара.

Спустя несколько часов бандиты вывезли Данко в город, высадили его на одной из пустынных улиц. Захлопывая за ним дверцу, сопровождающий его Тарзан злобно бросил:

— Не думай, что мы с тобой больше не встретимся, вонючий ублюдок! Ты умрешь от моей руки! — После чего автомобиль укатил.

Если бы у Данко в эту минуту был бы гранатомет, он не задумываясь, хорошенько шарахнул бы вслед этой машине. Изо всех сил постарался бы попасть в толстый, тупой, самодовольный затылок Тарзана. Но руки у Данко были пустыми. И голова тоже была пуста. О том, как действовать дальше, Данко понятия не имел. Знал только, что от него зависит теперь жизнь Большого и Малыша. Да и его самого. От сознания этого идей— как действовать дальше— в его голове больше не становилось. Иди туда— не знаю куда. найди того— не знаю кого. И приведи их туда, где тебе, при любом раскладе, открутят башку. Уж насчет этого Данко иллюзий не питал. Знал прекрасно, чего стоят все эти, пусть даже самые пламенные, бандитские обещания, чего бы там этот Николай ни наобещал. Впрочем, как вспомнил Данко, Николай ему ничего и не обещал. Угрожал только. Поэтому нужно было подумать, как выбраться из всей этой истории живым самому. Вытащить из подвала Большого и Малыша.

Тут вдруг Данко вспомнил об оставленных им в лесу автомате и камуфляже. Вот куда он направится первым делом. В первую очередь нужно как следует вооружиться. А во вторую… Что делать во вторую— станет известно потом, продолжал свои размышления Данко.

А что, если сделать так называемый “ход конем”?

Вооружившись автоматом, снова вернуться к Николаю, в бар “Амазонка”? Попробовать силой освободить Большого и Малыша? Ведь в конечном счете для него это сейчас и есть важнейшая цель. Поэтому, собственно, Николай и вынудил его идти к другой банде. Но даже если бы Данко и знал таковую, после длительного отсутствия вряд ли бы кто сразу же поверил ему на слово. Поверили, что ему удалось не только вырваться из цепких рук Николая, но и еще узнать каким-то образом координаты покупателей, способных выложить пятьсот миллионов долларов. Будто выйти с такими на связь— такое же простое дело, как сговориться с какими-нибудь уличными торговцами. Нет, единственное о чем ему сейчас следует думать, — это каким образом освободить Большого и Малыша. Чем больше Данко об этом думал, тем больше сходился на том, что это— единственно верная мысль.