Сила присутствия

– В Афганистане это невозможно, – мрачно сказал Зайнулла. – Здесь нет места добрым делам, есть только злу. Я уже говорил, что лучше бы подавился тем рисом, которым нас кормили в Пакистане. Тебе, хаджи, наверное, передали эти мои слова. Да, а потом меня и других отправляли убивать единоверцев и соплеменников, говорили, что они неверные и коммунисты. Теперь убивают уже нас. Это творят люди, которые заявляют, что пришли сюда как гости, а на самом деле они завоеватели. Мы думали, что делаем джихад, но пустили на свою землю бандитов. Американцы пришли сюда и сказали, что хотят нам добра. Но на самом деле они еще больше раскололи Афганистан. Когда сражались вы и мы – это было наше и ваше дело. Все остальные жили как хотели. Их было больше, чем нас и вас, вместе взятых. А теперь так не получается. Все озверели, действуют по воле шайтана. Много террористов. Они специально стреляют и взрывают простых людей, не военных и не полицию. У всех оружие, все готовы стрелять. Убивают детей, женщин, стариков! Шайтан с нами, и у нас нет сил избавиться от него.

– Знаешь, что происходит в моих горах, друг? – спросил гость.

– Знаю, – невесело ответил Зайнулла. – Людей из твоих гор с той стороны все больше и больше. Раньше русские были коммунистами, а теперь стали ваххабитами. Они самые жестокие и опасные из всех. Даже чеченцы не такие беспощадные.

– Идя по пути заблуждений и жестокости, ты не придешь к Аллаху, – сказал Чамаев. – Но ты судишь только о том, что видишь здесь. Надо сражаться, как бы ни было страшно. Действовать больше словом, чем оружием. Я стал имамом и совершил хадж именно потому, что увидел – моему народу сейчас это нужно больше всего. Молодежь думает, что, уходя в лес, совершает благое дело. Она не понимает, что лесные тропки кривы и ведут прямиком к шайтану. Ко мне приходят молодые люди, которые не знают и двух-трех сур из Корана, но при этом думают, что им известна воля Всевышнего. Если они и видят, что ведут свой народ к пропасти, а себя – к бесчестию, то все равно никак не могут остановиться. Хотя главная вина в том, что происходит, лежит даже не на них, а на тех, кто распространяет эти заблуждения. Эти люди знают Коран. Им ясно, чего хочет от нас Аллах, но они сталкивают правоверных с прямого пути к Нему. Их особенно много здесь, за этими горами, в том месте, которое зовется Зоной племен. Именно мы, настоящие мусульмане, должны восстать против них, покарать негодяев, творящих грех и бесчестие на горе всем правоверным. Я приехал сюда для того, чтобы совершить доброе дело. Надо избавиться от еще одного позора. Он заключается в том, что мусульмане похитили собрата по вере. Они бьют пленника, не дают ему совершать намаз и требуют за него выкуп. Пусть это не остановит зло, но сделает его чуточку меньше. В своих горах я тоже не могу остановить зло, но делаю для этого все, что только могу. Волей Аллаха я указываю людям прямой путь к Нему. Даже если по верной дороге пойдет всего одна заблудшая душа, это все равно будет доброе дело, которое, конечно же, зачтется мне перед лицом Всевышнего. Потому я и прошу тебя о помощи, Зайнулла. Если мы избавим от плена хотя бы одного человека, а еще лучше – двух, если мы накажем негодяя, который убивает людей и похищает правоверных, то тем самым спасем свои души от адского огня. Попроси у Аллаха, друг, чтобы в случае победы Он допустил бы тебя до хаджа. Соверши его, как и подобает правоверному мусульманину.

Зайнулла задумался, потом сказал:

– Да будет так.

Уже ночью Чамаев позвонил в Пешавар по спутниковому телефону. К этому времени он как раз решил вопросы с Зайнуллой – и по непосредственной помощи, и по всему остальному. Куракин уже должен был находиться в Пешаваре.

– Салам алейкум!

– Ва алейкум салам!

Приветствие должно было быть строго определенным. Этим они давали друг другу понять, что ни один из них не находится под контролем и можно разговаривать. Дальше беседа шла по-чеченски.

– Где ты находишься?

– Я в Джелалабаде. Начал работу.

– Я в Пешаваре. Гости прибыли. Пока все хорошо.

– Хорошо. Я нашел информатора и готов заслать его. Но на это потребуется время.

– Сколько?

– Неделя как минимум.

– У нас может не быть столько времени.

– Знаю. Есть еще один вариант.

– Какой?

– Я встретил старого друга. Он сейчас большой человек в Джелалабаде. У него есть хорошо подготовленные люди и птички. Он очень важный господин.

– Он может предать.

– Нет. Он пуштун и чувствует вину. У него много родственников по ту сторону границы.

– Как ты предлагаешь действовать?

– Он подтвердил, что наши люди находятся в долине Сват у чеченца, назвал имя авторитетного шейха, в доме которого находились заложники. Один из них правоверный, он хотел совершить намаз, но чеченец не дал ему это сделать. Шейх очень зол. Он фактически выгнал чеченца из дома. Люди недовольны.

– Ты предлагаешь использовать их, чтобы атаковать чеченца?

– Нет, это невозможно. Они по-прежнему воспринимают чеченца как гостя и не могут напасть на него. Это было бы нарушением их законов.

– Тогда что ты предлагаешь?