Сила Прометея

Грубо разорванная на части стремительным переходом из одной части пространства в другую, она пыталась приспособиться к новой обстановке, но это так и не удалось ей до того самого момента, когда на другом конце перехода его разорванное на кванты тело вновь не соединилось в одно целое. Для сознания Глеба весь переход занимал один короткий миг, хотя на самом деле он мог длиться долгие годы — все зависело от расстояния, через которое со скоростью света перемещался поток квантов, секунду назад составлявший его тело.

Только что Танаева окружал раскаленный ад чужой планеты, и вот спустя мгновение он уже стоял на опушке обычного земного леса.

Но что-то здесь было не так. Что-то очень важное не давало ему покоя, и он никак не мог заставить себя сообразить: что же это такое?

Иногда случалось, что портал уводил путника совершенно в иное место, отличное от того, куда он стремился попасть. Но в данном случае дело было не в этом. Его глаза постепенно вновь обретали свою прежнюю резкость и однозначно свидетельствовали о том, что он стоит на опушке именно земного леса. Было и еще кое-что. Тысячи мелочей окружавшего его сейчас мира, каждая из которых в отдельности значила не так уж много: запах хвои, щебетание птиц, стрекот кузнечиков в траве, свист ветра в кронах деревьев. Но все вместе они слагались в мелодию родной планеты, не узнать которую он не мог. Тогда в чем же дело? Что его так сильно встревожило?

И вдруг он понял.

В его правой руке больше не было рукоятки волшебного меча! В то мгновение, когда он шагнул в огненную пасть портала, в то мгновение, когда мимо него близко, слишком близко, промелькнула страшная морда Цербера, меч был при нем.

Но сейчас меча не было, и, несмотря на все усилия, Глеб не мог вспомнить, в какой момент и при каких обстоятельствах исчез из его рук волшебный клинок, ради которого он рискнул спуститься в глубины ада.

Едва осознание происшедшего во всей своей неумолимости проникло в мозг Танаева, как краски вокруг померкли, словно кто-то пригасил на горизонте ослепительное земное солнце.

Отсутствие меча означало, что все трудности и лишения, перенесенные им в нижнем мире, оказались напрасны. Он вернулся к тому моменту, с которого начал свое путешествие, так и не принеся с собой оружие, ради которого столько раз рисковал жизнью, оружие, способное принести если и не полную победу над темными полчищами Аристарха, то хотя бы остановить их продвижение по его родной планете.

Он все никак не мог сосредоточиться, спокойно обдумать и оценить случившееся или хотя бы принять К сведению свою неудачу и выработать план дальнейших действий, что-то ему мешало. Что-то важное, накрепко засевшее в подсознании. Ощущение, мысль или простое воспоминание о том бурном потоке ослепительно радостных чувств, обрушившихся на него в те недолгие мгновения, когда он сжимал в своей руке волшебный меч.

Но теперь у него не было меча, и следовало решить, что ему делать дальше. Друзья остались далеко за пределами этого мира, и даже совета спросить было не у кого. Впрочем, в этом, похоже, он ошибался. В конце поляны, на которой он стоял, возникла туманная фигура старца, очертания которой сразу же показались ему знакомыми. «Александер, ну, разумеется, он должен был оказаться здесь в момент моего возвращения!» — почему-то со странным раздражением подумал Глеб. Возможно, причиной этого раздражения было овладевшее им разочарование, с которым он так и не мог справиться. Или история Романа, в судьбе которого Александер принял самое непосредственное участие.

Давно ушедший из этого мира настоятель Валамского монастыря был тем человеком, или, вернее, призраком, который определил жизненный путь Глеба на долгие годы вперед. У навигатора накопилось немало вопросов, на которые он собирался получить ответ у призрачного старца. Тем временем, легко проскользнув над травами поляны, Александер уже оказался рядом. Сквозь его рясу, как всегда, просвечивали деревья, и, как всегда, Танаев не мог уловить выражение его глаз.

Даже мимика лица казалась смазанной, и это мешало почувствовать настроение старца, если он вообще еще обладал таким человеческим свойством, как настроение.

— Хорошо, что ты вернулся, сын мой! — проговорил Александер как ни в чем не бывало, словно они расстались только вчера и словно не в огненные пределы нижнего мира послал он его неисчислимое количество лет тому назад…

«Сколько же прошло времени?» Почему-то именно этот вопрос первым пытался вырваться наружу, и Танаеву пришлось приложить немалые усилия, чтобы сдержаться. Отчего-то ему не хотелось первым начинать разговор. Возможно, причиной этому была обида на бессмысленность всего затеянного Александером предприятия.

— Выходит, моему посланцу все же удалось тебя найти!

— Удалось! — мрачно буркнул Танаев. — И ему пришлось заплатить за это немалую цену.