Сила рода. Том 5

Кажется, я своими шорохами разбудил Мирона, и намечался отличный повод пообщаться, но усталость взяла своё.

По-моему, я отрубился ещё до того, как голова коснулась подушки.

***

— Привет, Рив!

Я помахал сидящей на валуне принцессе, и направился к статуе Дубровского.

Мне не терпелось обнять девушку ну или, хотя бы, позвенеть с ней клинками, но сначала дело.

— Ух ё!

От заряда, которым любезно поделился Дубровский, меня отбросило чуть ли не на середину арены.

Немного полежав на песке и полюбовавшись на серую хмарь песчаных облаков, я с кряхтением поднялся на ноги и поплелся назад.

— Ну наконец-то! — на трибунах рядом с Дубровским уже сидел Толстой и с опаской поглядывал на Рив. — Я уже устал тебя ждать.

— Разряд? — догадался я.

— Ну да, — кивнул Толстой, — меня сейчас само собой сюда затягивает, будто мотылька на маяк. А все из-за него.

Толстой хлопнул Дубровского по плечу, и на моих глазах его подкинуло на несколько метров вверх, после чего Ваня плашмя врезался в песок арены.

— К этому невозможно привыкнуть, — прохрипел он, не делая попыток подняться на ноги.

— Согласен, — кивнул я, мысленно собираясь с силами, чтобы прикоснуться к Дубровскому ещё разок. — Интересно, долго ещё так?

— Долго, — авторитетно заявил Иван. — Мы, считай, по чайной ложке черпаем.

— Я бы на месте Ромы уже свихнулся. От этого постоянного напряжения.

— Не одному тебе род помогает, — усмехнулся Толстой. — Ромка справится.

— Конечно справится, — я посмотрел на напряженную статую Дубровского. — Да ведь, Ром?

Я, зажмурившись, хлопнул товарища по плечу и почувствовал как куда-то лечу.

Нутро сжалось, предчувствуя скорую встречу с землей, и в следующий момент из меня выбило дух.

— Изящный пируэт, — оценил мой полет лежащий рядом Толстой. — Чуть-чуть на меня не упал.

— Так откатился бы, — неохотно протянул я, не в силах оторвать взгляда от желто-серой хмари песчаной бури.

— Лениво, — честно ответил Иван. — Да и вообще… пронесло же

— Слушай, — заинтересовался я. — А у вас в семье все такие?

— Какие такие? — не понял Толстой.

— На авось полагающиеся, — немного подумав, сформулировал я.

— Фаталисты чтоль? — уточнил Иван. — Ну да.

— Это из-за антимагии?

— Можно сказать и так, — пожал плечами Толстой, с интересом рассматривая небо. — Это ж не панацея, и никогда не знаешь, что произойдет при встрече с Огненным кулаком. Отделаешься испугом, ожог получишь или без глаза останешься.

— То малое сопротивление магии, — я вспомнил ледяной хлыст северянина. — спасло меня в лесу.

— Не забывай про мундир и свой комбез, — напомнил Толстой. — К тому же артефактная магия обычно слабее.

— То есть, если бы меня бил настоящий Маг, то мог и пробить мою защиту?

— Скорей всего, — подтвердил Иван. — Поэтому в княжестве и отказались от таких вот артефактов. Опытный Маг с накопителями раз в пять больше бед натворит, чем эти смертники.

— Ну не скажи, — возразил я. — Я бы свою дружину такими поясами снабдил.

— И не вздумай, — покачал головой Иван. — И я сейчас даже не про стремительно разряжающийся накопитель, а про самого носителя.

— А что с ним?

— Артефакту без разницы откуда тянуть силу — из накопителя или из человека, понимаешь?

— О! — я даже нашел в себе силы повернуть голову набок и посмотреть на Толстого. — Серьезно?

— Я тебе говорю, — кивнул Толстой. — Вот поэтому они и смертники.

— Понятно…

— Вот-вот…

Лежать было хорошо.

Не хотелось вставать, решать проблемы, суетиться, хотелось просто валяться и смотреть на бущующее небо.

Даже говорить и то не очень-то и хотелось.

Но есть такое слово: «надо».

— Иван, что у тебя с Ольгой Ивановной?

— Вот ты как меня Иваном назвал, я сразу понял, о чем разговор пойдет, — вздохнул Толстой. — Непонятно, Миха. Не-по-нят-но.

— Есть такое, — вздохнул я. — А правда, что тебе почти шестнадцать?

— Правда, — как-то отстраненно ответил Толстой, явно размышляя о чем-то другом. — Я ж не собирался в гимназию, думал на домашнем обучении до шестнадцатилетия протянуть, а там в гарнизон.

Он сцепил пальцы в замок и заворочался, поудобней устраиваясь на песке.

— Я ж как думал будет? Сражения, пьянки, дуэли, тренировки и снова сражения. Армия, как она есть. А потом в одной из пограничных стычек мы в засаду попали. Снежные волки, ледяные болты, бритвенно-острые сосульки…

Он вздохнул и продолжил.

— А когда моего наставника ледяной глыбой накрыло, во мне что-то переклинило, и я психанул.

— Аура одержимости? — догадался я.

— Ну, — неохотно кивнул Толстой. — Хорошо хоть мои дружинники догадались отступить. А то бы и их порубал. Вот и пришлось спешно менять планы, подделывать документы и поступать в гимназию. С Серебряными шутки плохи.

— Да уж, — я вспомнил, как вытаскивал Ваню из багажника демонологов. — А я-то думаю, чего ты такой здоровый.

— Ты ещё моего брата не видел, — усмехнулся Иван. — Я на его фоне дрыщ дрыщем.

— Ну а с Ольгой-то что все-таки?

— Да Древние её знают, — закручинился Толстой. — Она меня с самого первого дня невзлюбила, да ты и сам помнишь…

От Толстого пошла такая волна непонимания и обиды, что я не сдержался.