Сила сильных

Но мужчины с костяными лицами видимо не замечали их. Куст и Хвощ возвратились к воде, где бревна стукались друг о друга. Каштан стал не спеша огибать полукружье из кустов терновника, обратя лицо к лесу. И все время он удерживал прут по центру гнутой палки. Терновник прятал его по грудь, и когда вдалеке, на равнине, заслышался рев быка, он замер на месте, подняв голову, и палка еще более выгнулась. Лесные голуби продолжали ворковать, а солнце посматривало с неба на макушку мертвого дерева и согревало двоих людей своим теплым дыханием. Кто-то шумно вскапывал воду, и бревна постукивали. Раздавались удары дерева о дерево, что-то тащили по земле, звучала щебечущая, птичья речь; затем еще двое мужчин появились из-за дерева на прогалине. Первый из них был похож на прочих. Волосы у него из темени лезли пучком и разрастались вширь так, что пук этот шевелился, когда мужчина двигался. Пук пошел прямо к кустам терновника и принялся внимательно осматривать лес. У него также были гнутая палка и прут.

Второй резко отличался от остальных. Он был шире в плечах и коренастее. Тело его покрывала густая шерсть, а волосы на голове блестели, точно смазанные жиром. На затылке эти волосы были схвачены узлом. Спереди на голове волос совсем не было, так что изгиб костяной кожи, удивлявшей своей грибной белизной, проходил как раз над ушами. Лишь сейчас, впервые, Лок увидел уши новых людей. Они были маленькие и тесно прижатые к головам.

Пук и Каштан присели на корточки. Они разводили листья и травы над следами, оставленными Фа и Локом. Пук поднял голову и позвал:

— Туами.

Каштан показал на следы. Пук вновь обратился к широкоплечему мужчине:

— Туами!

Широкоплечий подошел к ним от кучи камней и палок, с которыми что-то делал. Он произнес короткий птичий звук, странно тонкий, и они отвечали такими же звуками.

Фа шепнула Локу на ухо:

— Так его зовут…

Туами и двое других наклонились и качали головой над следами. Рядом с деревом, где земля была высохшей, следы уже не различались, и Лок ждал, что новые люди начнут принюхиваться, но они вдруг разогнулись. Туами засмеялся. Он показывал на водопад, смеялся и щебетал. Потом он замолчал, громко ударил в ладони, произнес какое-то слово и вернулся к куче.

Это единственное слово сразу изменило обстановку, новые люди перестали волноваться. Правда, Каштан и Пук все еще зорко посматривали на лес, они стояли по краям прогалины, глядя выше терновника, но палки свои разогнули. Хвощ не сразу взялся за мешки, он поднес руку к плечу, рванул полоску кожи и внезапно вылез из своей шкуры. При этом Лок ощутил такую боль, словно у него на глазах под ноготь человеку загнали колючку, но затем он увидел, что Хвощу не больно, он даже доволен, ему было прохладно и свободно в белой коже. Теперь он был совершенно обнаженный, как Лок, лишь кусок оленьей шкуры тесно опутывал его поясницу и бедра.

Тут Лок осознал еще две вещи. Новые люди перемещались не так, как все другие твари, с которыми он встречался в своей жизни. Они не теряли равновесия на прямых ногах, туловища над бедрами были узкими, как у осы, так что люди эти слегка качались при ходьбе взад-вперед. Смотрели они не в землю, а прямо перед собой. И все они были непривычно голодны. Лок видел, как выглядит человек, гибнущий от голода. Новые люди умирали. Сквозь их тела кости проступали, как у Мала накануне его смерти. Движения их, хотя и напоминали изяществом гибкость молодой ветки, были замедленными, словно они передвигались во сне. Ходили они выпрямившись, и всех их поджидала скорая смерть. Казалось, им помогало что-то незримое Локу, они высоко держали головы, неспешно и упорно несли их вперед. Лок знал, что будь он сам таким истощенным, как они, он давно уже умер бы.

Пук швырнул свою шкуру на землю под мертвым деревом и пытался поднять большой мешок. Каштан поспешил к нему на подмогу, и вдвоем они справились. Лок видел, как лица их сморщились, словно они посмеивались друг над другом, и неожиданный всплеск теплоты к ним охватил его и вытеснил терзавшее его недоброе чувство. Он видел, как они, помогая друг другу, сгибаются под тяжестью, и сам ощутил это тяжкое бремя и свои трудные усилия. Вернулся Туами. Он скинул с себя шкуру, потянулся, почесался и опустился на колени. Затем принялся разгребать палую листву, пока не открылась серая земля. В правой руке он держал короткую палку, и при этом он что-то щебетал остальным. Те согласно кивали. Бревна колотились друг о друга, и от воды тоже доносились голоса. Люди на прогалине смолкли. Пук и Каштан снова принялись обходить терновник.

Потом показался еще один человек. Он был высокий и не такой худой, как другие. Волосы у него подо ртом были совсем белыми, как у Мала. Они извивались, как облако, а по бокам с ушей опускались длинные кошачьи клыки. Лицо его было неразличимо, потому что он повернулся спиной к дереву. Про себя Фа и Лок назвали его стариком. Он стоял, глядя сверху вниз на Туами, и его резкий голос бурлил и прерывался.