Сила соблазна

— Я ощущаю, как ты улыбаешься, когда мы целуемся, — пробормотал он, и Аннабел тихо рассмеялась. Найтли слегка прикусил мочку ее уха, и по спине прошел озноб.

— Я хотела… — прошептала она и замолчала. Хотя собиралась сказать ему, как хочет его, хочет всего происходящего… Но ладонь Найтли сомкнулась на ее груди, нежно лаская. Он чуть подвинулся, и она охнула. Сначала от потрясения, потом от удовольствия, когда его губы сомкнулись на розовой, чувствительной верхушке.

Найтли прижался губами ко второй груди. Аннабел снова охнула, вспомнила, чему научилась из притворного обморока, и расслабилась. Вздохи превратились в шепот удовольствия, и она стала извиваться под ним.

То, что он делал с ней ртом, было невероятно. Ошеломляюще. Он оставлял дорожку жарких, сжигающих поцелуев от груди до живота, и ниже… Щетина приятно царапала ее мягкую кожу.

А потом Найтли поцеловал ее там. Такого Аннабел точно не представляла…

Он лизал бутон ее женственности, медленно обводя его языком. И она задохнулась. Он повторял это снова и снова, и жар все усиливался, а вместе с ним — ощущение немилосердного давления.

Аннабел, ловя губами воздух, вцепилась в простыню. Она сгорала в огне страсти и каждую секунду могла взорваться. Наслаждение было таким острым, таким изысканным, таким ошеломляющим, что не было сил с ним бороться. Она и не боролась. Дала себе волю и кричала от радостного освобождения, отдаваясь ему безраздельно.

Ради этого она рисковала жизнью. Рисковала пренебрежением мужчины, которого отчаянно любила. Оказалось, что это стоило риска.

— Аннабел, я хочу тебя, — вырвалось у Найтли.

Она устремила на него взгляд. Прядь темных волос упала на темно-голубые глаза. Как она жаждала услышать от него эти слова! Жаждала видеть, как отчаянно он желает ее.

Она бесстыдно улыбнулась, потому что заслужила это право, и поцеловала его. Теперь настала его очередь вздыхать.

— Аннабел, ты нужна мне, — признался он. Она чувствовала его возбуждение, горячее и твердое, прижимавшееся ко входу между ног. Она выгнулась, подняла бедра, наслаждаясь каждым прикосновением. Найтли застонал и снова поцеловал ее. Она снова ощутила прилив жара. За сомкнутыми веками переливались цветные искры. Аннабел поняла, что хочет большего.

— Прикажи мне остановиться, — выдохнул он. Она обняла его, обхватила ногами. Должно быть больше. Они должны быть ближе. Она желала большего.

— Я хочу быть твоей, — прошептала она. — Хочу тебя.

Этими словами она навсегда отдала себя любимому.

Назад дороги не было. Даже если бы Найтли попытался остановиться, даже если бы дьявол и все небесные ангелы пытались его заставить.

Он вошел в нее, медленно, поскольку не хотел делать ей больно, и потому что не хотел пропустить ни секунды из происходившего. Единственный момент. Этот самый.

Она была теплой, влажной и готовой к вторжению. Он продвигался вперед, пока не оказался в ней. Пока он и Аннабел не оказались, наконец, единым целым…

— О Боже, Аннабел, — прохрипел он, делая осторожный толчок. Она ахнула от наслаждения. Он вошел в нее снова. Сильнее, и она застонала от желания. Снова, снова и снова…

Он забылся в ритме, в ее запахе, тихих криках наслаждения. Охмелел от вкуса ее кожи и отдался всепоглощающей потребности любить ее полностью, овладеть ею окончательно. И вскрикнул, излившись в нее. Она вторила его крикам, забившись в наслаждении. И Дерек навсегда запомнил тот момент… когда заметил Аннабел. Всю. Целиком.

Глава 36 На следующее утро

Парламентские новости

Ходят слухи, что расследование лорда Марсдена станет строже. Куда строже.

«Лондон уикли»

Аннабел проснулась в объятиях Найтли. Он прижимал ее к себе, и ее голова покоилась на его голой груди. Она слышала биение его сердца, сильное и ровное. И как оказалось, обняла его одной рукой, словно объявляя всем: он мой.

Сначала ей показалось, будто все это случилось во сне, чрезвычайно живом и ярком. Том, в котором она ощущала его запах и великолепное ощущение тяжести его тела.

Но оказалось, что это реальность.

Где-то в середине ночи земной шар изменил свою орбиту. Возможно, начал вращаться в противоположном направлении или вокруг луны, а не солнца. Мир, который знала Аннабел, перестал существовать.

И скатертью дорога…

И она, почти мурлыча, пожелала доброго утра чудесному новому миру.

Она редко испытывала такое блаженство. Обычно она просыпалась и с некоторым разочарованием оглядывала спальню на чердаке и вспоминала все дела и домашнюю рутину, ожидавшие ее.

Слово «блаженство» теперь получило новое определение и означало руки Найтли, обнимавшие ее. Ощущение того, что между их телами ничего нет. Даже сорочки или простыни.

«А может быть, — с улыбкой думала Аннабел, счастливо переходя из глубокого сна к бодрствованию, — может быть, это радость». Проснуться в объятиях любимого человека. Что может быть лучше?

Хм…