Сила спокойствия

Как известно, Марк Аврелий называл несколько характеристик «для себя» — то есть правильных и существенных. Среди них были: добротный, достойный, доподлинный, осмысленный, единомысленный[61]. Они помогали ему как императору.

Есть еще множество других черт, которые можно добавить в этот список. Честный. Терпеливый. Заботливый. Добрый. Храбрый. Хладнокровный. Стойкий. Щедрый. Великодушный.

Однако имеется слово, которое объединяет все эти эпитеты: добродетельный.

Стоики считали, что добродетель является высшим благом, summum bonum[62], и должна быть основой всех наших действий. Добродетель — это не святость, а моральное совершенство в повседневной жизни. Это ощущение чистейшей правоты, проистекающее из наших душ и воплощаемое в реальности нашими действиями.

На Востоке добродетель ценилась так же, как и на Западе. «Дао дэ цзин», например, переводится как «Путь добродетели». Конфуций, который давал советы многим правителям своего времени, согласился бы с Марком Аврелием: добродетель послужила бы правителю на славу. Высшей его похвалой было цзюнь-цзы — человек, который излучает целостность, честь и самообладание[63].

Понятие «добродетель» может показаться несколько чопорным или старомодным, но взгляните внимательно: добродетельная жизнь хороша сама по себе. Самый спокойный человек тот, кто знает, что есть хорошо и что есть плохо. Сильнее всего вымотан человек, который из-за отсутствия кодекса морали мучительно принимает любое решение и вынужден разбираться со всеми искушениями. Никто не чувствует себя хуже обманщика или лжеца, даже если — особенно если! — они осыпаны наградами за обман и ложь. Вся жизнь не имеет смысла для того, кто считает, что смысла не имеет его выбор.

А что же человек, который знает, что он ценит? У которого есть «чувство приличного» и принципы, который ведет себя соответствующим образом? Который обладает моральным самоконтролем и изо дня в день опирается на нравственность? Такой человек обрел спокойствие. Сталкиваясь с проблемами, стрессом и даже попадая в страшные ситуации, он полагается на силу своей души.

Однажды на митинге какая-то перевозбужденная женщина стала нападать на Джагмита Сингха, лидера канадской Новой демократической партии. Она кричала что-то об исламе (хотя он является сикхом), а он ответил ей эпитетами «для себя»: «Любовь и мужество». И вот уже толпа начала скандировать вместе с ним: «Любовь и мужество. Любовь и мужество. Любовь и мужество».

Он мог бы ответить женщине криком и оскорблениями. Он мог бы сбежать, и это ожесточило бы его ненадолго или навсегда. Он мог сделать шаг в сторону низости. Но он сохранил самообладание; произнесенные два слова помогли ему, когда на карте стояла не только его карьера, но и, вероятно, существовала угроза жизни.

Естественно, разные ситуации требуют разных добродетелей и разных эпитетов. Когда мы подходим к трудной задаче, мы можем твердить себе: «Сила и мужество». Перед тяжелым разговором с начальством: «Терпение и любезность». Во времена испорченности и зла: «Нравственность и честность».

Дар свободы воли заключается в том, что мы можем выбирать: быть хорошим или плохим. Мы можем выбирать, каких стандартов придерживаться и что считать важным, благородным и достойным восхищения. Этот выбор определит, будем ли мы ощущать умиротворенность.

Вот почему каждый из нас должен взглянуть на себя. Что мы поддерживаем? Что мы считаем существенным и важным? Для чего мы живем? В глубине души, в самом сердце, у нас есть ответ. Но между нами и этим знанием встают реалии жизни, погони за карьерой и выживания.

Конфуций сказал, что добродетель — своего рода Полярная звезда. Она не только помогает навигации, но и привлекает путешественников. Эпикур, которого история несправедливо определила в гедонисты[64], знал: добродетель — путь к спокойствию и счастью. По сути, он считал, что добродетель и удовольствие — две стороны одной медали. Он говорил:

Нельзя жить сладко, не живя разумно, хорошо и праведно; и нельзя жить разумно, хорошо и праведно, не живя сладко. У кого чего-нибудь недостает, чтобы жить разумно, хорошо и праведно, тот не может жить сладко[65].

То же относится к счастью и красоте. Конфуций писал, что «благородный муж сдержан и раскрепощен, в то время как ничтожный человек вечно полон беспокойства».

Взглянем на Сенеку, философа-стоика, который, как и Марк Аврелий, занимался политикой. Подобно нам, Сенека был полон противоречий. Его сочинения содержат одни из самых замечательных размышлений о морали и самодисциплине; они, очевидно, явились результатом невероятной концентрации и ментальной ясности. Но Сенека был и амбициозным писателем-политиком, который надеялся, что останется в памяти благодаря и политике, и своим литературным трудам.