Сила ведлов

Да, незадача, говорящие камни, эти два больших изумруда, вели себя так, словно они были живыми, разумными существами, но при этом жуткими, скандальными стервами. Одна беда, никакие меры воздействия не помогали. Хуже того, временами Митяю то ли снилось, то ли грезилось то самое видение, которое он узрел после того, как от его мощного, точного и расчётливого удара раскололся и обвалился целый пласт камня. Так вот, это видение во всей своей красе, наглядности и бесстыдстве, хохотало и выкрикивало в его адрес всяческие угрозы и оскорбления, явно доводя то ли до безумия, то ли пытаясь заставить отказаться от говорящих камней, добытых такими тяжкими трудами. Митяй терпел все эти безобразия из последних сил и частенько поглядывал на календарь, вырезанный им из дубовой доски и приделанный к спинке широкой и удобной кровати. Их с Татьяной походной кровати. Времени до заветного дня оставалось всё меньше и меньше, но вместе с этим кончалось и терпение Митяя, а совершенно материальные, хотя в общем-то сугубо энергетические атаки говорящих камней, а они явно могли генерировать мощные энергетические поля и даже электрические разряды, становились всё более изощрёнными и его так и подмывало вернуться к той горе, из похабной дыры которой он их достал и зашвырнуть в неё, лишь бы всё это безумие закончилось.

Увы, но такие мысли к Митяю приходили почему-то очень часто и это точно были не его мысли. Ещё тогда, когда он, словно играя в старинную русскую игру – экскурсовод Иван Сусанин ведёт по маршруту группу польских туристов, прокладывал путь через совершенно непроходимый лес, стараясь не причинять ему вреда и пуская под пилу только уже совсем мёртвые деревья и распиливая стволы поваленных, чтобы продвинуться на каких-то полкилометра, километр вперёд, когда размывал гидропушкой берег, прокладывая дорогу, он относился ко всему, как к испытанию, но всё же не оказался готов к таким сумасшедшим выходкам говорящих камней. Вот уж стервы, так стервы. Форменные, отпетые, совершенно ни о чём не думающие, стихийные, можно сказать, и совершенно бесбашенные, но при этом ещё и жутко могущественные, обладающие колоссальной энергией. Но, безмозглые дуры, так как никакого существенного вреда, кроме синяков, да, ссадин, ну, и ещё нервотрёпки, причинить они ни ему, ни тем более Пахому так и не смогли. А может быть наоборот, эти стервы были очень умны и понимали, если Митяй пройдёт это испытание их Матери Земли, то тогда обязательно исполнит все свои обещания и народы каменного века создадут на её прекрасном теле такую цивилизацию, что та придёт в неописуемый восторг от неё. Вообще-то только мысли об этом и заставляли Митяя терпеть все издевательства и если не считать того, что он уже сорвал себе горло, матерясь то всё шло путём.

Ровно в двенадцать часов в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое октября говорящие камни перестали беситься и Митяй, затопив печку, лёг и спокойно уснул. Утром он сходил к реке, пропилил Макитой прорубь, натаскал в машину воды, согрел её, искупался под горячим душем, а потом ещё и постирался, после чего переоделся во всё чистое, прибрался в будке, занёс в неё ножи, вилки и прочую посуду, а также мелкий инструмент, приготовил себе сытный завтрак, напёк толстых оладий вместо лепёшек, позавтракал, убрал со стола и только после этого надел на себя сбрую с говорящими камнями, которую он, для надёжности, ещё и привязывал к телу прочными ремнями. Лариска и Зинка тут же принялись согревать его своим пульсирующим, мягким и обволакивающим теплом, да, ещё и нежно мурлыкать при этом. Вот же стервы. Спрашивается, чего было выёживаться? Митяй надел меховую куртку, пошитую из шкуры махайрода, такую же шапку, вышел из машины и принялся готовиться в обратный путь. Его говорящие камни заёрзали, и принялись издавать жалобные, протяжные звуки. Он не выдержал и воскликнул:

– Да, ладно вам, разнылись! Потерпите немного!

Однако, так и не начав ничего делать, он быстро вернулся в машину, снял куртку, подсел к столу, снял с левой руки и отложил в сторону часы с браслетом из нержавейки, закатал рукава тёплой, замшевой рубахи, достал оба изумруда и положил их к себе на широкие, мозолистые ладони настоящего русского работяги. Чтобы поместиться полностью, они даже легли на его предплечья. Своими крепкими руками Митяй мог не только ковать сталь и тесать камень, строгать дерево и штукатурить стены, он умел ими ещё и нежно ласкать женщину и ребёнка, а при необходимости его руки не дрогнул бы, случись ему свернуть шею лютому врагу. Прошло несколько секунд и оба изумруда засветились нежным, золотисто-зелёным светом, осветив будку с двумя большими окошками и сделав её интерьер совершенно фантастическим, в смысле прекрасным, таинственным и чуть ли не волшебным. Раздался мелодичный перезвон и от обоих говорящих камней отвалилась пластинками. Обхватив их концы пальцами, Митяй стряхнул сероватые, потускневшие пластинки на стол и, наконец, принялся рассматривать во что же превратились его говорящие камни Лариска и Зинуля-зеленуля.