Сила Зверя

Впрочем, зачем в лепешку, но все равно сделать надо. Надо сработать. И сработать чисто. Так что усекал он Зиберовические инструкции внимательно. А дельце представлялось весьма занятным.

Весьма.

Поскольку было оно не только занятным, но и вполне серьезным, ответственным, новоиспеченнму агенту следовало отправиться в тренировочный лагерь на спецподготовку.

Провожал на учебу новоявленного коллегу, лично генерал Зиберович. Тепло с ним прощался, желал успехов, как говорится, в боевой и политической, а главное, счастливого возвращения домой со скорой победой. Когда за волонтером затворилась дверь, шеф секретного департамента крепко высморкался и, зачемто, подергал сам себя за большой палец.

А Фартовый старательно зубрил древневаряжский, изучал методы ведения войны в античном и средневековом мирах, осваивал приемы боя различными видами холодного оружия, и чем только еще не заминался. А вот часовщиком стал вообще отменным. С закрытыми глазами, перекрывая нормативное время он мог сделать солнечные часы, песочные, собрать механические ходики — пружинные и маятниковые, с кукушкой и без, наручные, карманные, настенные, напольные и башенные, с боем и без такового, словом все секреты мастерства были ему преподнесены и им много старательно освоены.

Не обошла подготовка к акции возмездия и сотрудников Дубненского Научного Центра. Проект К-7Б получил неожиданное и грандиозное финансирование. Началась модернизация транспортировочной камеры, строилась мощнейшая силовая подстанция, к ней специально тянули высоковольтную линию. Заявки на оборудование выполнялись с небывалой быстротой.

Вот и пришла пора агенту Фартовому отправляться в путь-дорогу на задание.

Тем временем генерал Зиберович помешивал ложечкой горячий, только что налитый чай, идиллически улыбался, ласково щурился. Адъютант, принесший самовар и ожидающий новых распоряжений, собрался было изобразить физиономией умиление, соответствующее текущему моменту, да враз осекся.

Расчетливо злобен прищур шефа Департамента. Оскал звериный, хищный.

— Ты! — Произес жестко, словно штык-нож метнул.

Адъютант вздрогнул, всей своей плотью образовав фигуру безоговорочно преданной готовности. Но обращение было не к нему, а в пустоту предстолья.

— Ты, фофан! — Повторил генерал, выставил открытую ладонь со сложенными пальцами, только безымянный загнул. — Я тебе баки забил, — саркастически пролжал, прижав к ладони большой палец. — И обфаршмачил. — Презрительно закончил пантомимную тираду, вернул большой палец на прежнее место, зато к безымянному подтянул мизинец. А в заключение только и сказал: «Я тебя…», а дальше безмолвно, медлительно и неотвратимо сложил дулю.

Адъютант не боялся вздохнуть — он просто не в силах был этого сделать. И померещилось ему, что находится не в респектабельном кабинете высокоставленного межгосударственного служащего, но в растрельном подвале страшной нижнекокадусской охранки. И представилась комбинация трех генеральских пальцев не невинным кукишем. Нет, казалась она пистолетным дулом у самого затылка.

Зашевелились, на этом самом затылке, волосы. Холодный пот заструлся между лопаток по хребту вниз и теплое затекло в сапоги.

А, произведя все эти манипуляции, Зиберович продолжим безмятежное чаепитие. Адъютант, думая что шеф о нем позабыл, на цыпочках позадковал к двери.

* * *

В храме Кролика-Предтечи шла рядовая служба. Все, как обычно, ожидали явления волшебного Зверя. Как обычно Ангел Небесный — полковник В. П. Приходько мирно похрапывал в своем палантине. Сегодняшний обед оказался не в меру обильным, Виктор Петрович крепковато закимарил.

А потому и проспал, на свою беду, очередное чудо.

В пространстве алтаря, вместо ожидаемого зверя-Кролика, пред изумленной паствой возникла черная конная фигура. Ужас охватил молящихся — привелось им узреть самого Демона Тьмы. Ибо на вороном, огромных размеров, коне, восседал страшный всадник, с копьем в руке, в иссиня-черных доспехах, рогатом шлеме. С плечей рыцаря Ночи на круп коня ниспадала черная мантия с бурой, цвета засохшей крови, подкладкой.

Взмахнул Демон плетью, конь встрепенулся и могучим прыжком соскочив с алтаря, оказался прямо перед священным палантином.

— O, cozyel! — Грозно и непонятно вскричал стратоарх и, ухватив за шиворот Виктора Петровича, зашвырнул на алтарь в клубящуюся туманную муть. Снова взмахнул плетью и неразбирая дороги погнал коня. Топча и расшвыривая людей проскакал через храм, простучал копытами по монастырскому двору, неудержимым галопом разметал стражу у ворот и, ко всеобщему облегчению, скрылся в лесу.

Кинулись приверженцы Ангела Небесного к своему кумиру, к алтарю. Глазам их предстало видение невообразимое. Из многих грудей вырвался единый вздох. И было в том вздохе и радостное облегчение, и безмерное изумление, и горечь скорби.

Живой Ангел Небесный оставался с ними, не покинул свою верную паству. Но плавал он под сводами алтаря, немой и ко всему безразличный. С трудами достали его оттуда, поместили в палантин и доставили в Ингельдотову резиденцию.