Силентиум (СИ)

Насильно заставив себя выйти из оцепенения, Гермиона принялась с повышенным интересом изучать глазами обложку древнего фолианта, но сквозь толстый слой пыли название было не разглядеть. Видимо, чары изъяли эту книгу из библиотеки задолго до рождения Мальчика-Который-Выжил, если не до рождения Того-Кого-Нельзя-Называть.

Глубоко вздохнув, Гермиона полезла в карман мантии за носовым платком, дабы хоть немного очистить обложку от пыли перед тем, как ставить книгу на полку. Проведя всего раз свежевыстиранным белоснежным платком по корешку, Грейнджер с досадой отметила, что надолго его не хватит — несчастный клочок ткани практически пришёл в полнейшую негодность, и никакой магический порошок его уже не отбелит.

— Отвратительно, — брезгливо процедил Малфой. — Вы, магглы, просто обожаете возиться в грязи.

Он схватил со стола ещё одну книгу примерно такой же степени загрязнения, вынул палочку из кармана мантии и самодовольно, с чувством неоспоримого превосходства, произнёс:

— Экскуро!

Книга тотчас же очистилась, на обложке не осталось ни пылинки. Гермиона искоса взглянула на блестящий результат очищающего заклинания, прекрасно зная, как оно работает, и затем вновь посмотрела на свой фолиант со смазанным следом от платка.

— Что, Грейнджер? — ядовито протянул Малфой. — Паршиво живётся без магии?

Конечно, он знал, что она не ответит. Ведь задавать вопросы немой грязнокровке так забавно — её молчание можно было трактовать как твоей душе угодно.

— Кажется, ты уже приспособилась, — лицо Малфоя расплылось в издевательской улыбке, взгляд скользнул по пыльным пальцам, сжимающим платок. — Есть в этом и плюсы — будешь чаще мыть руки.

Он цинично усмехнулся и открыл ящик с каталогом в поисках нужной карточки для только что очищенной книги. Гермиона сомкнула веки и сжала зубы, пытаясь глубоко дышать, чтобы подавить распаляющуюся вспышку гнева и подбирающуюся к горлу обиду, что отдавала мерзкой горечью на корне языка. Ей хотелось уйти. Убежать как можно дальше отсюда, скрыться ото всех и расплакаться.

Ты выше этого, Гермиона. Ты сильная и смелая. Неуязвимая!

Она открыла воспалённые глаза. Перед ними снова оказался пыльный фолиант. И очень увесистый.

Ты выше и этого тоже. Не стоит так делать. Это — отвратительный, низкий поступок.

Да. Именно. То, что нужно.

Она медленно шагнула в сторону как раз в тот момент, когда Малфой повернулся по направлению к ней, чтобы отправиться к нужной книжной полке. Внезапно столкнувшись с Малфоем лицом к лицу, Гермиона разомкнула пальцы вокруг корешка книги, создав все необходимые условия для её свободного падения на дорогие кожаные туфли.

Незамедлительный эффект силы притяжения подтвердил, что книга была действительно очень тяжёлой.

— Блять! Ты, чёртова сука! — неистово шипел от боли слизеринец, согнув ногу, на которую пришёлся удар.

Что, придурок? Расскажешь отцу, как тебя обидела немая грязнокровка?

По лицу Гермионы расползлась злорадная улыбка. Раньше она понятия не имела, что способна на такого рода эмоции. Оказывается, месть — это здорово. Выход уничтожающих нутро эмоций, освобождение, если угодно. Нечто похожее Грейнджер ощущала, когда ударила Малфоя по лицу в прошлом году, но тогда она находилась в совсем ином состоянии, этот поступок был выбросом адреналина и посмаковать его послевкусие, как следует, совсем не было времени.

Его лицо раскраснелось от гнева и боли, но как только их взгляды встретились, Малфой рассвирепел ещё больше: веселье на лице Грейнджер оскорбило его до глубины души. Он резко дёрнулся и рванул вперёд, заставив Гермиону вздрогнуть, попятившись назад и больно ударившись поясницей об край стола. Драко угрожающе навис над ней, тяжело дыша, вокруг серо-голубых радужек растянулись красные паутинки кровеносных сосудов.

— Ты пожалеешь об этом, — процедил он сквозь зубы. — Отвратительная, тупая…

Грязнокровка. Я знаю, да. Скажи это в сотый раз, Малфой. Давай же.

Но он осёкся. Его челюсти были плотно сжаты, губы мелко подрагивали. Гермионе стало не по себе, от её улыбки и след простыл, где-то под рёбрами мерзкой щекоткой зашевелилось чувство первобытного страха. Как назло, библиотека была пуста, мадам Пинс находилась слишком далеко отсюда, а от чокнутого слизеринского психопата можно было ожидать чего угодно. И, что наиболее всего ужасало, немого крика никто не услышит. А Малфой явно разозлился не на шутку. И если в прошлый раз он так жестоко «проучил» Гермиону буквально ни за что, то теперь…

Он просто продолжал на неё смотреть. Будто видел впервые. И не производил ни единого движения, застыв, словно статуя. Лишь грудь тяжело вздымалась и опускалась, а разъярённый взгляд по-прежнему был прикован к глазам ненавистной гриффиндорки.

Какого чёрта ты делаешь? И как, ради всего святого, такой омерзительный человек может так восхитительно пахнуть?