Сильфида и дракон

— В нашем мире садовники — все равно что волшебники. Потому что у нас есть живые цветы. Ганс выращивал самые прекрасные из них. Неживые цветы у него тоже бесподобны. Юная графиня всегда заказывала Гансу букетик. А потом влюбилась. Ее жених негодовал — как она могла? Не красавец и не знатный господин. Из ревности и зависти он отравил Ганса.

— Вот же мерзость какая! — возмутилась лисичка.

— Мод была любимицей Ганса.

— Ты и сейчас моя любимица, — тихо произнес взволнованно слушающий ее садовник.

— Верно, — охотно согласилась малышка. — И Мод Ганса любит. Я люблю тебя.

— Она мне жизнь спасла, — подхватил рассказ Ганс. — Высосала яд из меня. А сама потемнела, засохла. Я в свою очередь до конца спасти ее не смог… Но вернул подобие жизни моему любимому цветку.

— С Мод другие живые цветы общаться перестали, — печально произнесла девочка. — Они боялись меня. А заговорила я об этом потому, что хочу сказать Дину: не лезь туда, где ревность и прочее. Брось это все совсем.

Ганс успокаивающе погладил Мод по кудрявой головке.

— С точки зрения цветов ты, наверное, и правда, мертва, если уж засохла, — задумчиво проговорила Альмарис. — Но мне кажется, что правильнее называть тебя больной. А раз так — ты можешь исцелиться.

— Нет таких лекарств, — покачала головой Мод.

— Знаешь, — ответила сильфида, — рассказывают, что когда сестры-созидательницы одна за другой покидали этот мир, чтобы стать светилами, каждая оставила здесь по перу из своего крыла. А их мать Шен-гар, рожденная из воды, превратила перья в изумительные цветы лотоса и пустила плавать возле острова Грез — сердца нашего мира. Все знали, что нельзя срывать волшебные цветы. Но тот, кто добирался до них и касался лепестков, исцелялся от любой болезни. Еще говорят, что когда лотосы все-таки были сорваны, это стало последней каплей, после чего начало рваться кружево мироздания… Но волшебная целительная сила никуда не ушла из Орхида. Просто сейчас стало еще сложнее ее получить… ведь ее вобрало в себя священное дерево сливы на невидимом острове Грез. Путь туда может быть открыт сестрами или даже самим Ангелом-создателем. Что именно нужно для этого сделать, я не знаю, но… ты такая славная, Мод. Я уверена, что тебе помогут. И ты станешь прежней.

Мод без слов обняла сильфиду. А Кюбико заметно взволновалась.

— А как же Шаджин⁈ — воскликнула она. — Ведь мой братик-лис тоже сможет там исцелиться?

— Думаю, да.

— Значит, надо найти его! И надоумить отправиться на поиски острова Грез.

И тут наконец заговорил до этого молчаливый дракон.

— Звучит прекрасно, Альмарис. Мне верится, что боги Орхида помогут нашим друзьям. Но только сейчас не лучшее время, чтобы отправляться в неведомый путь. Давайте сначала узнаем, что собирается предпринять Валерн. Боюсь, что его месть распространится не только на меня…

Это было тревожное и печальное предположение, но все были вынуждены согласиться с Тианом.

Прошло еще несколько дней.

Сильфида понимала, что Илейну сейчас очень непросто. Линди-Эви льнула к нему, растерянная и взволнованная. Она до сих пор плохо понимала, что происходит. И все же пепельный альв нашел возможность поговорить с Альмарис наедине. В лиственной части густо разросшегося леса под переплетенными кронами деревьев было совсем темно. Сильфида видела яркие зеленые глаза юноши, взволнованно блестевшие, как магические огоньки.

— Альмарис… спасибо, что вновь спасла меня, — произнес он, слегка запинаясь.

— Моя новая магия не перестает меня удивлять, — спокойно ответила девушка. — Я счастлива, что она помогла сохранить тебе жизнь… и что Кирито, не без моей, думаю, помощи вернул тебе истинный облик. Ведь в ладонях своей любимой ты уже не хотел быть чайкой?

— Альмарис… — Илейн взял ее ладонь, мягко погладил от запястья до кончиков пальцев. Сильфида вновь невольно затрепетала, почувствовав прилив безрассудной нежности, которая охватывала ее там, у пепельных, когда она делила с этим юношей постель…

— Поверь мне, — продолжал он, — все, что произошло между нами… все это очень серьезно. Я любил тебя… нет, и сейчас люблю! Но ты любишь другого. А моя Эви… она жива.

— Я никогда не забуду тебя, Илейн, — ответила ему Альмарис. — Всегда буду с нежностью вспоминать своего первого мужчину.

— Но тебе было не слишком-то хорошо со мной, — заметил альв с горечью. — Я дал тебе больше боли, чем наслаждения.

— Было… по-разному. Но тогда я думала, что погибну там, в вашем Подгорье, причем, очень скоро. И твое тепло, твои ласки спасали меня от отчаяния. Спасибо тебе, Илейн. Это было… очень остро и ярко… больше, чем просто физическая близость. Но мы этого не повторим.

— Потому что ты любишь Тиана.

— Да.

— Спасибо за все, моя крылатая мечта. — Илейн прикоснулся к прохладной щеке сильфиды теплыми губами. — Но подскажи, что мне делать теперь? Я никак не могу поверить, что вновь обрел живую Эви… только она теперь какая-то другая.

— Эви еще станет прежней. Просто продолжай ее любить. Не предавай.