Силиконовая надежда

Это не отняло много времени – Одинцов явился в сопровождении Аллы примерно минут через двадцать, в руках держал огромный букет роз – успел, видимо, забыть, что розы я не люблю. Очевидно, мой внешний вид не соответствовал той картине, что Павел нарисовал в своей голове, потому что на пороге он остановился и слегка побледнел:

– Боже мой, Деля…

– А что за фамильярности, господин Одинцов? – холодно произнесла я, давая понять неуместность этого возгласа в присутствии посторонних.

Павел опомнился, повернулся к Аллочке:

– Спасибо, дорогуша, дальше я сам.

Она нерешительно взглянула в мою сторону, и я кивнула – мол, иди, все нормально.

– Да, и попросите, чтобы нас не беспокоили, – начальственным тоном распорядился Одинцов.

– Не многовато на себя берешь? – поинтересовалась я, когда он закрыл дверь и приблизился к кровати, небрежно положив букет мне на колени.

– В самый раз. Что с тобой случилось? Я ночь не спал…

– Ой, какой ты нежный. Десять лет нормально спал, ничего не кололо, а тут прямо расчувствовался.

– Прекрати, – поморщился Павел, придвигая к себе стул.

– А что? Слушать неприятно?

– Деля, сейчас не об этом.

– Ты так и не понял, что ни сейчас, ни когда-либо в будущем я не хочу иметь с тобой ничего общего? Что за цирк ты вчера на воротах устроил?

– А как еще можно прорваться в твою крепость, скажи? Пришлось действовать всеми доступными методами, включая знакомого из полиции. Но хватит об этом, – он протянул руку, намереваясь взять меня за запястье, но я отдернула свою:

– Прекрати это.

– Хорошо. Скажи только, что случилось.

– К тебе это не имеет отношения. – Я машинально потрогала повязку на шее. – И я тебя очень прошу – не приезжай сюда больше.

– Деля, ты всегда была умной женщиной. Так прояви благоразумие и сейчас – ну, что плохого в том, что мы объединим усилия и станем вместе работать? – вкрадчиво заговорил Павел. – Я тебя в Москву заберу.

– Ой, надо же, какая честь. А я тебе что – чемодан? Захотел – забрал в Москву, не захотел – здесь оставил? Нет, дорогой, придется тебе обойтись без меня, у меня и тут все отлично.

– Дура! Да скоро у тебя ничего здесь не будет! – выпалил Одинцов и вздрогнул. – Ну, в том смысле – тебе расти надо, в науку уходить, а здесь что? Рутина.

Я отметила про себя и его оговорку, и его испуг, но вопросов задавать не стала, понимая, что это бесполезно. Одно ясно – Одинцов что-то знает, и это «что-то» напрямую связано с моей клиникой и с тем, что я рискую ее потерять, выплачивая долги моего драгоценного братца. Надо только понять, каким образом все это может быть связано в один клубок.

– В науку, говоришь… – протянула я, глядя мимо него в стену. – А ты, несомненно, вместе со мной в нее пойдешь, в науку-то? Прицепом только или, может, как в прошлый раз – локомотивом? Или еще вот богатая идея – можно меня в подвале закрыть, а самому мои идеи за свои выдавать. Хорошо придумала?

Одинцов поднялся, отошел к окну, потер пальцами виски. Я отлично понимала, что постоянно втыкаю ему иголки в больное место, напоминая о том, что он совершил десять лет назад. Он, конечно, уже свыкся с мыслью, что ничего предосудительного в его поступке не было – он дал ход моему изобретению, только и всего. В конце концов, я была его ординатором, он был моим руководителем и потому не видел в этом ничего криминального. Я же считала иначе. Да и кто на моем месте считал бы по-другому? Человек просто присвоил то, что ему не принадлежало. Я имею законное право злиться – раз уж сатисфакции не требую.

– Деля, это никогда не кончится, да? – опираясь на подоконник, спросил Павел, глядя на улицу.

– Вот веришь – я даже не могу пожелать тебе гореть в аду, потому что не хочу, чтобы ты нарушал мое уединение. Тебе никогда не приходило в голову, что ты вовсе не так безгрешен, как о себе думаешь?

– А ты?

– А что – я? Я ничего ни у кого не украла, Паша. Я делаю то, что хорошо умею, я стараюсь по мере сил помогать людям. Моя совесть чиста.

– Ой ли? – усмехнулся он. – А старичка Грушина кто облапошил – не ты?

– Что?!

Я не верила своим ушам. Откуда он мог знать о нашей сделке с Грушиным? Об этом вообще никто не знал – только мы двое.

– Что, Деля, не ожидала? – глумился Одинцов, явно наслаждаясь моей растерянностью. – Не знала, что он умер? А я вот знаю. И перед смертью рассказал он мне кое-какое кое-что о том, каким путем ты земельку заполучила вместе с домиком.