Сильмариллион

– Зачем сотворил ты это? Зачем пытался создать то, что превыше твоих сил и твоей власти? Ибо ты получил от меня в дар лишь свое собст­венное бытие и ничего более; а потому создания рук твоих и разума твоего могут жить лишь этим бытием, двигаясь, когда ты пожелаешь, чтоб они двигались, в другое же время – застывая. Этого ли хотел ты?

Тогда Ауле отвечал:

– Не этого хотел я. Я желал существ иных, чем я сам, чтоб любить и учить их, чтобы и они могли зреть красоту Эа, которой ты дал бытие. Ибо казалось мне, что в Арде много места и много созданий могло бы жить на ней, – однако она почти пуста и бесплодна. И в нетерпении своем я впал в безумие. Однако жажда творить живет в моем сердце с того мига, как ты создал меня; а дитя, мало понимающее промыслы отца своего, может иг­рать, подражая его делам – и, однако, не думать о насмешке. Но что сделать мне теперь, чтобы ты более не гневался на меня? Как дитя отцу, я предла­гаю тебе эти создания – дело рук, сотворенных тобой. Делай с ними, что пожелаешь. Но не лучше ли мне уничтожить самонадеянно созданное?

И Ауле схватил огромный молот, чтобы разбить гномов, и он плакал. Но Илуватар увидел смирение Ауле и сжалился над ним; и гномы испуга­лись и увернулись от молота; и, склонив головы, взмолились о милосердии. Тогда голос Илуватара молвил Ауле:

– Дар твой я принял в тот миг, когда он был мне предложен. Разве не видишь ты, что создания эти живут теперь собственной жизнью и говорят собственными голосами? Иначе они не уклонились бы от твоего удара.

Тогда Ауле отбросил молот и возрадовался, и возбла­годарил Илува­тара, говоря:

– Да благословит Эру мой труд и примет его!

Но Илуватар заговорил снова и сказал так:

– Как дал я Бытие думам айнуров в начале Мира, так теперь принял я твое желание и нашел ему место там; но никак иначе не принимаю я твоего труда, и так как ты создал его, пусть он будет. Но не потерплю я, дабы эти существа пришли прежде, чем Перворожденные моей мечты, и не награжу нетерпения. Спать им отныне во тьме под камнями и не выйти из-под них, покуда на Земле не пробудятся Перворожденные; а до тех пор ты и они ста­нете ждать, – хоть ожидание и будет долгим. Но когда придет время, – и я пробужу их, и они станут детьми тебе; и часты будут раздоры меж детьми твоими и моими: детьми моего милосердия и детьми моих дум.

Тогда Ауле взял Семерых Праотцев Гномов и отвел их в дальние и темные места, и уложил на покой; а после вернулся в Валинор и ждал – дол­гие годы.

Поскольку гномы должны были явиться во дни влады­чества Мелькора, – Ауле сделал их очень сильными и выносливыми. Они тверды, как камень, стойки, скоры на дружбу и вражду, и выносят тяжкий труд, голод и телес­ные раны лучше, чем все иные владеющие даром речи народы; живут они долго, много дольше людей, – но не вечно. Среди эльфов Средиземья бы­товало поверье, что, умерев, гномы возвращаются в земной камень, из коего созданы; однако сами гномы говорят другое. Они верят, что Ауле Создатель, которого они зовут Махал, заботится о них и собирает в Ман­досе, в отдельном чертоге; и что в древности он открыл их Праотцам, что пред Концом Мира Илуватар благословит гномов и даст им место среди Детей. Тогда делом их будет служить Ауле и помогать ему в восстановле­нии Арды после Последней Битвы. Еще говорят, что Семь Праотцов Гно­мов возвращаются в жизнь в своих потомках и снова обретают свои древ­ние имена; самым почитаемым из них в поздние Эпохи был Дарин, отец на­рода, дружившего с эльфами – царствовал он в Казад-Думе.

Когда Ауле трудился над созданием гномов, он хранил свой труд в тайне от прочих валаров; однако, в конце концов, открылся Йаванне и по­ведал ей обо всем, что случилось. И Йаванна сказала ему:

– Эру милостив. Я вижу, сердце твое радуется, и оно право, – ибо ты получил не одно лишь прощение, но и дар. Однако, так как ты таил от меня свои замыслы до их исполнения, дети твои не будут любить того, что люблю я. Им, как и тебе – их отцу – будет милее дело их рук. Они будут ко­паться в земле – и не замечать того, что растет и живет на ней. Не одно де­рево ранят удары их безжалост­ного железа.

Но Ауле отвечал:

– Это будет справедливо и для Детей Илуватара: ибо они станут есть и станут строить. И, хотя создания твои ценны сами по себе и были бы ценны, даже если б никто иной не должен был явиться в мир, однако, Эру даст превосходство Детям, и они будут пользоваться всем, что есть в Арде, – хотя, по промыслу Эру, не без почтения и благодарности.

– Если только Мелькор не затемнит их сердца, – молвила Йаванна. И она не успокоилась, но печалилась сердцем, боясь того, что может слу­читься в Средиземье в грядущие дни. Потому она пошла к Манвэ, и не пре­дала Ауле, но сказала так:

– Владыка Арды, верно ли, как Ауле сказал мне, что Дети, когда при­дут, получат верх над созданиями моих рук, чтобы делать с ними, что хо­тят?

– Это так, – отвечал Манвэ. – Но почему спрашиваешь ты о том?

Йаванна умолкла и заглянула в себя.